Уникальная история одной реставрации

Мрачность и драму мало кто любит. Не любил ее и неизвестный реставратор, который в XIX веке решил подправить картину «Аллегория Милосердия» школы Мартина де Воса. Он не пожалел трети фламандской живописи XVI века и закрасил темное небо на картине веселеньким голубым цветом. Этот занятный варвар с кисточкой оставил после себя не только оригинальный микс XVI и XIX веков, но и мучительный вопрос: зачем? Ведь оригинальная живопись сохранилась в очень хорошем состоянии.

Виктория СТИЕБРЕ

Обнаружение красочного слоя совершенно другого столетия на картине, да еще в отличной сохранности, — достаточно редкий случай в музейной реставрации. Об этом «СУББОТЕ» рассказала Наталья Курганова, старший мастер-реставратор музея «Рижская биржа», которая работала и до сих пор работает с этой картиной. Она говорит, что «Аллегория Милосердия» стала образцом коллективной работы музея, потому что пока сама Наталья и ее коллега занимались реставрацией, историки искусства и хранители музея занимались установлением ее авторства.

Никакой не Флорис

— Эту картину мы поначалу относили к школе фламандского художника XVI века Франса Флориса, — начинает рассказ Наталья. — Но эта атрибуция не была точной. Наши музейные работники консультировались с коллегами из Голландии. В результате им сообщили, что в Британском музее в Лондоне находится гравюра, очень схожая по композиции с нашей картиной и являющая собой ее зеркальное отражение. Но гравюра эта не имела никакого отношения к Франсу Флорису, а была сделана по рисунку другого фламандского художника XVI века — Мартина де Воса. Эта гравюра и наша картина были очень схожи не только по композиции, но и по главным персонажам и деталям. Но было у них одно существенное различие: у нашей «Аллегории Милосердия» явно чего-то не хватало на небе.

Это показалось странным и пришлось вникнуть в сюжет: что же там происходит? Наталья говорит, что разного рода аллегории были очень популярны в искусстве XVI века, и Мартин де Вос создал написал аллегорий. Милосердие принадлежит к четырем наиболее значимым ценностям христианства. Оно обычно изображается в виде женщины, которую окружают четверо детей. Женщина указывает на примеры милосердной любви из Библии. Здесь это Христос, несущий на плечах агнца, Христос и Мария Магдалина, легенда о блудном сыне. Руководствуясь в своей жизни милосердием, возможно попасть в рай к душам праведников.

— То есть на гравюре изображен рай, — объясняет Наталья, — а поднятые руки и луч, который исходит из рая, — связь праведного человека с небесами. А что же мы видим на нашей картине, где же на ней рай? Это ведь существенный элемент. Понятно, что наша картина более упрощенная, здесь отсутствует многое, но основные композиционные элементы, которые дают смысл, есть. Но не хватает существенной вещи. Когда я посмотрела эту гравюру и сравнила с нашей картиной, я, естественно, поняла, чего именно. А так все было красиво: голубое небо, и все хорошо.

Эта картина попала в музей в 1920 году как депозит, — продолжает она. — Поскольку время было неспокойное, люди, стараясь сохранить ценное имущество от войн и революций, сдавали его в музей на хранение. Она довольно долго у нас хранилась, но потом за ней так никто и не пришел. В экспозиции «Аллегория Милосердия» была недолгое время, в основном она хранилась в запасниках. Просто на лицевой стороне картины образовались щели шириной до полсантиметра, которые не давали возможности выставлять картину.

Распилить раму

Картина написана на четырех дубовых досках, соединенных между собой. Они со временем рассохлись и деформировались, между ними образовались трещины. Эта проблема, по словам Натальи, появилась, видимо, уже в XIX веке, так как расходящиеся клеевые швы между досками тогда пытались укрепить с помощью массивной деревянной рамы, наклеенной на тыльную сторону картины, и небольших кусочков дерева на стыках досок. Но такой способ не только не удержал доски вместе, но и привел к еще более серьезным последствиям. А усугубил ситуацию толстый слой клея, вызвавший дополнительные трещины, которые стали видны на лицевой стороне.

— Наша картина датируется концом XVI века. И думать, что за 400 лет никто с ней ничего не сделал, невозможно: таких картин не бывает. В таком состоянии она у нас и хранилась, пока у нашего директора не возникла идея о выставке «Балтийские дубы», на которой она захотела видеть и эту картину. А картина очень интересная, с аллегорическим сюжетом, такой типичный образец маньеризма XVI века, и, конечно, ее надо было привести в порядок. Формат у нее большой, метр с небольшим в высоту и в ширину, а так как основная проблема заключалась в приведении в порядок деревянной основы, я пригласила на помощь реставратора по дереву Каспара Бурвиса.

На реставрационном совете было принято решение снять старую массивную раму XIX века и разобрать деревянную основу по стыку посередине, где была самая большая щель, постараться переклеить ее и придумать какое-то новое крепление, чтобы картина не деформировалась. Процесс снятия рамы оказался одновременно и легким, и трудным. Разъединить ее посередине было сравнительно легко, но вот снимать две оставшиеся горизонтальные планки оказалось делом сложным. В позапрошлом столетии раму очень хорошо приклеили, а размеры бруска были довольно внушительными, поэтому реставраторам пришлось распиливать бруски на мелкие кусочки, а потом каждый кусочек смачивать в воде и понемногу удалять. Делать это приходилось очень осторожно, чтобы не повредить тонкую авторскую доску, толщина которой колебалась от восьми миллиметров до сантиметра. Наконец картина была освобождена. Все ее части были выпрямлены под прессом, а потом склеены.

Во время работы в мастерской постоянно поддерживалась влажность более 60 процентов, чтобы дерево не выгибалось, так как сухость ведет к тому, что дерево начинает коробиться. Во время этой реставрации мы обнаружили систему, с помощью которой мастер скреплял доски: в них были просверлены отверстия, и все четыре доски были скреплены между собой небольшими штырьками. Они дают дополнительную прочность склейки, потому что площадь поверхности склеивания не такая большая. Два штырька оказались сломаны, поэтому нам пришлось заново их сделать. Все это длилось несколько месяцев, так как процессы выпрямления дерева должны происходить очень постепенно. Тут нельзя ничего форсировать.

Когда картина была склеена, мастер наконец смогла посмотреть картине «в лицо» и начать ее реставрацию. Но перед тем как приниматься работу, Наталья решила как следует исследовать картину. Дело в том, что в 1980 году она уже подверглась небольшой косметической реставрации предшественницей Натальи, которая обнаружила тогда странные вещи. При чистке картины она заметила, что розовый цвет у линии горизонта на границе неба как будто что-то перекрывает. Возникли подозрения, что розовое и голубое небо было написано позднее, и она начала делать пробы.

Окно в рай

— Опираясь на эту информацию, мы решили применить метод рентгена, который дал неожиданный результат. Там под слоем голубой краски я увидела совершенно другую форму облаков, сделанную более округлыми мазками. Особенностью техники фламандской живописи является то, что картины написаны очень тонко. И здесь мы видим чудесный пример того, как сквозь краску просвечивает даже рисунок. Эти линии — первоначальный рисунок, который художник наносит на белую плоскость загрунтованной картины, а потом начинает работать цветом. Здесь это прекрасно было видно, но не на небе. В данном случае рентген помог разглядеть авторскую композицию облаков.

И еще мне не давала покоя толстая белая полоса через все небо, увиденная нами на рентгене. Кусочки голубой краски мы отдали химикам на анализ, и оказалось, что это берлинская лазурь. А такой пигмент изобрели и стали использовать лишь в конце XVIII века. Это стало основанием для того, чтобы начать снимать весь голубой слой. И открылось интересное. Сделав небольшие пробные расчистки на небе, я, к своему удивлению, увидела, как вместо голубого цвета в одном месте стал проступать темно-коричневый цвет, а посередине картины оказалось что-то ярко-желтое. Теперь на анализ химику были отданы темные кусочки краски.

Выяснилось, что в состав этой краски входит смальта, очень популярная для XVI века. И чем дольше Наталья работала, тем больше она понимала, что все голубое великолепие было нанесено позже. Например, оригинальное дерево было на четверть закрыто последним слоем — не было веточек. А белая полоса на рентгене оказалась толстым слоем грунта. Просто реставратор XIX века положил его для того, чтобы выровнять деформацию досок, поскольку в этом месте они были со «ступенькой».

— Мне стало понятно, что здесь нас ждет, как и на гравюре, окно в рай. Небо оказалось совершенно неожиданным, с переходом от светло-серого к темно-коричневому. Это были грозовые тучи, между которыми открылось окно рая. И смысл картины тут же изменился. Мы с коллегами, естественно, задались вопросом: зачем это надо было закрашивать, тем более учитывая тот факт, что авторская живопись очень хорошо сохранилась? Поговорив, мы пришли к мнению, что к тому времени утратился смысл сюжета этой картины. Поэтому кто-то решил из драматической картины сделать что-то более приятное и привычное. И получилось голубое небо.

Чтобы картина была меньше подвержена деформации, реставраторами была придумана дубовая конструкция, состоящая из решетки и рамы, где рама — это не просто декоративная часть картины, как это обычно бывает. Здесь она выполняет конструктивную роль, потому что картина вставляется между рамой и решеткой. И есть возможность регулировать жесткость — ослабить или прикрутить. Реставраторы сейчас находятся еще в процессе наблюдения и регулирования этой системы, но после окончания реставрации картина будет выставлена в постоянной экспозиции в музее.

— Я готовила эту картину к выставке «Балтийские дубы» в рамках столетия Латвии, и мне конечно, изначально не было понятно, сколько времени все это займет. Тут можно упомянуть, что мне еще пришлось снимать старый пожелтевший лак. Ведь в старой живописи, в отличие, например, от импрессионистов, обязательно присутствуют лаковые слои. А ведь любой лак из натуральных смол имеет свойство желтеть и темнеть. Из-за возникших сложностей с картиной я не успела все сделать. Там еще нужно доделать некоторые мелочи: поправить тонировки, выровнять лак, так как он не везде равномерно выглядит. Но основная работа все же завершена.

«Мы решили применить метод рентгена, который дал неожиданный результат. Там под слоем голубой краски я увидела совершенно другую форму облаков, сделанную более округлыми мазками. Особенностью техники фламандской живописи является то, что картины написаны очень тонко. И здесь мы видим чудесный пример того, как сквозь краску просвечивает даже рисунок.

«Стало понятно, что здесь нас ждет, как и на гравюре, окно в рай. Небо оказалось совершенно неожиданным, с переходом от светло-серого к темно-коричневому. Это были грозовые тучи, между которыми открылось окно рая. И смысл картины тут же изменился.

Похожие публикации