О свободе слова в Латвии, расколе общества, самопиаре политиков и спекуляциях на горячих темах мы побеседовали с журналистом радио Baltkom и телеведущим Вадимом Радионовым
— Начнём с горячих событий. Сразу после убийства Бориса Немцова вы на радио Baltkom провели марафон мнений с участием разных людей. Что по итогам? Наше общество сильно разделилось?
— Во время марафона мы выслушали много разных точек зрения. Удалось связаться, например, с оппозиционером Ильёй Яшиным, который сказал, что версия о сакральной жертве — это версия подонков. Кто-то проводил исторические аналогии, например, с убийством Кирова, после которого начался сталинский террор.
Однако, выслушав целый ряд мнений, я не исключал бы ни одной версии, потому что чем дальше, тем больше загадок. Версия, что Путин отдал приказ устранить Бориса Немцова, мне кажется маловероятной. По логике.
По отношению к этому событию наше общество, в принципе, конечно, разделилось, но не было таких проявлений, которые шокируют. Никто не говорил нехороших слов в адрес Бориса Немцова. Хотя, будем откровенны, фигурой он был противоречивой, не все его любили. Звонили радиослушатели, но ни у кого не было негатива.
Горячий повод и самопиар
— С коллегами из российских СМИ вы на эту тему тоже дискутировали…
— Они отмечают, что в России более жёсткая поляризация. Одни уверены, что Немцов — лицо и герой оппозиции, мученик и т. д. Другие высказываются достаточно жёстко по поводу его фигуры.
Непонятна позиция, когда говорят, что даже если не Путин лично отдавал приказ, то всё равно виноват, потому что создал атмосферу и т. д. Но будем откровенны, политические убийства (если докажут, что это политическое) случаются достаточно часто во всех странах. Хрестоматийный пример — убийство Кеннеди. В центре Америки. Кроме Ли Харви Освальда, про которого до сих пор неизвестно точно, он это был или нет, никого не нашли. По крайней мере официально. Так же и в Швеции (убийство премьер-министра Улофа Пальме), и в других странах развитой демократии, тоже, к сожалению, убивали.
Пять лет назад и в Латвии был свой Немцов — вице-мэр Даугавпилса, — убийство которого не раскрыто.
— Одной из первых обвинила Путина Сандра Калниете, сравнив главу соседнего государства с педофилом… Как к этому относиться?
— Я отношусь негативно, конечно. Но надо понимать, что сейчас идут спекуляции по всем горячим поводам и политики по обе стороны границы используют любой факт в своих интересах. Та же Сандра Калниете и ещё ряд латвийских политиков выбрали риторику: «Мы же говорили, Путин злодей. Вот ещё один пример!»
Получается, как в истории «Кошка бросила котят, это Путин виноват» — попытка свести всё к одному знаменателю. Я не собираюсь защищать Путина и Россию, но нужно отметить, что попытка объективного взгляда у нас часто отсутствует. Мы начинаем подводить историю под версии, которые нам нравятся.
Свобода слова и «неправильные» люди
— Тебе удаётся вывести в эфир самых разных людей, в том числе очень знаменитых и недоступных. А сложности с этим бывали?
— Был как-то случай необычный. Одна известная в Латвии женщина-политолог, профессор, ехала на эфир и вышла не на той остановке, опоздала, рассердилась… И обвинила меня в том, что я чуть ли эту остановку не перенёс, и в прочих абсурдных вещах. Это было достаточно грубо. Она пожелала мне «сдохнуть в канаве», кричала, и я отменил эфир. Но это был исключительный случай. Как правило, все, кого мы приглашаем, откликаются.
— Сегодня политики позволяют себе высказывания, которые раскалывают общество. Нужно ли всё подряд транслировать в эфир? Ответственность журналиста — в чём?
— Если мы живём в свободном демократическом обществе, то есть какие-то вещи, которые надо принимать. Каждый может высказать то, что считает нужным. По крайней мере, мне хочется считать, что у нас это так. Как бы нам ни были неприятны некоторые моменты, важно учиться принимать и другую точку зрения.
Что касается журналиста, он в принципе должен быть критичен к официальной точке зрения и не избегать острых вопросов. Цензуры не должно быть, но важно сохранять баланс, чтобы не переборщить, не навредить.
Что касается политиков, важно, чтобы они несли ответственность за то, что говорят. К примеру, спикеру Сейма Инаре Мурниеце, ключевым министрам необходимо более тщательно взвешивать каждое слово. Если спикер отказывается встречаться с послом России и, будучи вторым лицом государства, заявляет: «Нет, я не пойду», — это уже глупость и может повлечь за собой очень серьёзные последствия. Вот об этом журналисты как раз должны говорить.
— В Москве любой оппозиционер кричит про Путина что угодно: «Долой, тиран…» — и так далее. У нас такое невозможно представить — к счастью, наверное. Но считается, что свободы слова нет именно в России…
— У нас странная ситуация. С одной стороны, в каких-то вещах мы свободнее. Есть плюрализм мнений, и могут высказаться все. С другой стороны, вот была ситуация с российским телевидением. Мы долго на самом высоком уровне критиковали Россию за то, она прессует телеканал «Дождь». Потом Национальный совет по телевидению и радиовещанию на основании какого-то своего анализа, который не был представлен широкой публике, принимает решение закрыть телеканал российского телевидения. Меня это шокировало.
Мы говорим, что в соседней стране нет свободы слова, а сами делаем то же самое, причём более цинично. Если там есть хотя бы допуск, что это не совсем Кремль, прямых фактов нет, то у нас государственный орган, существующий на деньги налогоплательщиков и финансирующийся из госбюджета, говорит: всё, отрубаем телеканал, нам не нравится то, что они показывают.
В этом случае мы не выглядим очень демократичной страной. Разговоры о том, что эти телеканалы занимаются пропагандой, что люди, которые их смотрят, — это неправильные люди, конечно, чести нам не делают.
Тем не менее пока что я не сказал бы, что всё критично. Нам не запрещают говорить в эфире то, что считаем нужным. Делаем много прямых включений с Украины. И даём слово всем, по правилам журналистики, учитывая, что у конфликта есть две стороны. А в данной ситуации даже больше… Точка зрения многих зависит от того, куда попала ракета, кто погиб из знакомых.
— Наезды на радио вообще бывали?
— Нет, нас никто никуда не вызывает, но жалобы в соответствующие органы регулярно поступают. Но в Латвии есть 100-я статья Конституции, в соответствии с которой мы работаем.
Конечно, есть моменты, которые очень неприятны. Например, акция, когда политолога Симонова пропустили в Латвию (он дал два интервью: на Baltkom и газете Neatkariigaa Riita Aviize), а потом задержали в ресторане, во время обеда. У кого-то могут появиться опасения: не придём ли мы к эпохе маккартизма, охоте на ведьм, когда власти начинают всех грести под одну гребёнку? Пока что, к счастью, это не критично, хотя тенденции неприятные…
Но и ответ России часто неадекватен. Честно говоря, не понимаю, почему лишили визы историка и политолога Андриса Спрудса, хотя, на мой взгляд, он компетентный человек, вполне либерален, уважает оппонентов. Очевидно, есть и эмоциональная составляющая с обеих сторон. В условиях таких сильных кризисов, как у нас, это понятно.
Жириновский и бутерброды с икрой
— Вспомни самые запомнившиеся эфиры и самых интересных людей, с которыми тебе довелось побеседовать.
— Мы выводили в эфир людей и во время боевых действий в Донбассе. Прямо в эфире было слышно, как они отдают приказы, останавливают или продолжают боевые действия. Делали прямые включения из окопов, из-под обстрела, от заложников, спецназовцев — с одной и с другой стороны.
Говорили в прямом эфире с интеллектуалами — например, с нобелевскими лауреатами… Конечно, непросто организовать беседу с президентами и первыми лицами: к ним сложно получить доступ. Но удаётся… Например, президенту Словакии, который шёл с охраной во время визита в Ригу, я просто крикнул издали, причём по-русски: «Подойдите, пожалуйста, поговорите с нами!» И он развернулся вместе с охраной, подошёл ко мне и ответил на вопросы. А накануне он организовывал встречу Буша и Путина… Мог бы не отреагировать на мою просьбу, но его быстрая реакция говорит об уровне политика.
Была интересная история с Жириновским. Мы поехали в Москву с фотографом делать репортаж для журнала «Архитектура и дизайн». Наудачу, без всяких согласований, позвонили в пресс-службу Жириновского и сказали, что мы, мол, журналисты из Риги, хотим сделать репортаж из его дома. Сами даже не верили, что нам ответят положительно. И уехали на другой конец города. И вдруг звонят: приезжайте, он согласен.
Жириновский сам делал для нас бутерброды с икрой, которую ему прислали с Дальнего Востока. И признался, что первый раз пускает журналистов домой. Почему? Необъяснимо. Вероятно, какие-то звёзды так встали. Он разрешил нам даже сделать фотографии в его спальне… Просто иногда какие-то уникальные вещи происходят, когда их даже не ждёшь.
К Ирине Хакамаде домой точно так же попали. Хакамада отсекает людей, которые ей не интересны, через три минуты. А мы просидели у неё четыре часа. У Марины Юденич, пресс-секретаря Бориса Ельцина, мы пробыли шесть часов.
Очень важной для меня была поездка в Чернобыль. Когда-то там служил мой отец. Ощущения, конечно, странные, будто происходит репетиция Апокалипсиса. Мы ездили по 30-километровой зоне отчуждения и видели, что бывает при катастрофах такого уровня. Деревья, проросшие сквозь дома, писк дозиметров в нашей машине, а воздух при этом кажется свежим и чистым…
Помню картинку: стоит женщина у изгороди и неспешно состригает листья… А мы несёмся мимо, потому что дозиметр пищит, и чувствуем себя, как в романе Стругацких…
— С кем ещё ты хотел бы встретиться в эфире, есть мечта?
— Сейчас я понимаю: многое из того, что раньше казалось нереальным, вдруг легко получается. Помню, как за несколько часов до начала американской операции в Ираке нам удалось связаться с личным переводчиком Саддама Хусейна…
Горжусь тем, что удалось вывести в прямой эфир учёного Клима Чурюмова, который открыл комету Чурюмова — Герасименко. Это было как раз в тот уникальный исторический момент, когда космический аппарат «Розетта» подлетел к комете… Даже BBC не смогли тогда с ним побеседовать, а нам удалось.
А мечта, конечно, есть. (Смеётся.) Банальный журналистский джентльменский набор: Путин, Обама, Ким Чен Ын.
— Ну что ж, пусть готовятся!
Беседовала Рита ТРОШКИНА.
Передача Вадима Радионова «Без обид» уже полгода выходит в прямом эфире на LTV7 — по четвергам в 18.30.
Привет крестьянам от Сандры Калниете Следующая публикация:
Точечное приземление
