Намного страшнее то, что мы убиваем себя сами. Когда один мой латышский знакомый сообщил, что купил себе домик в Австралии, вдали от фронта будущей войны, я сочла это мрачноватой шуткой. Однако тема «запасного аэродрома» становится всё более популярной. О том, чем это вызвано и к чему может привести, «Суббота» побеседовала с Гунтой Лидакой, исполнительным директором Латвийской ассоциации телерадиовещательных организаций. Кому как не ей журналисту с многолетним стажем и широким кругом общения, знать настроения в обществе?

Идём к большому краху

— Гунта, признайтесь, вы тоже, как многие, присмотрели для себя «запасной аэродром» на случай вхождения русских танков?

— Нет, не присмотрела. Я никуда уезжать не собираюсь. Латвия — моя страна, и я останусь здесь, что бы ни случилось. Не в первый раз политики заваривают кашу, расхлёбывать которую приходится всем. Тот, кто хочет, уедет, а страна остаётся.

— То есть опасения есть?

— Я не хочу бояться! Сейчас в мире происходит столько всего — демонстрация силы двух глобальных миров. Наши политики не понимают, насколько велики ставки в этой игре и чем она может закончиться. Латвия снова, как уже не раз бывало в её истории, бежит следом за большими игроками, не понимая своего места и роли в этом процессе.

Политика деградировала, в ней всё меньше людей, имеющих глобальное видение событий на будущее нашей страны. Вот что страшно: мы выбираем лидеров, которые не способны к анализу, а лишь слепо подчиняются указаниям партнёров.

— Но почему?!

— Для латышей генетически характерно хуторское мышление. Мы воспринимаем себя отдельно от других, хотя это давно не так. Парадокс: мы очень стремились войти в большой мир, но оказались не готовы понять, что он живёт в новой глобальной реальности.

Границы сегодня проходят не по пограничным столбам, а определяются сферами влияния. Миром правит экономика, какими бы словами это ни прикрывалось. Бизнес не знает границ и не имеет национальности. Из этого и нужно исходить, строя политику государства.

Но экономический анализ подменяется политической риторикой. Все движения в области экономики непродуманны. Только один пример: запретили выдачу видов на жительство, значит, недвижимость будет дешеветь. Но ведь кадастровую стоимость никто и не собирается снижать.

Думаю, мы придём к большому краху, если не осмыслим задачи нашей страны и своего места в мире. У государства в целом нет видения будущего, нет цели и идеала и потому у каждого из нас его тоже нет. Отсюда эта сумятица и неразбериха.

— То есть у нас нет того, что в России называют национальной идеей?

— Я бы не хотела употреблять слово «национальный», чтобы не вызвать спекуляции. Давайте говорить о государственной идее. Сегодня как никогда нам нужно объединиться, чтобы понять, к чему стремиться и как этого достичь.

Вернуть своих людей

— Латвия входит в Евросоюз и следует его политике. Разве это не ответ на все вопросы?

— Каждая страна думает о своих интересах. Вот Великобритания взяла и отложила платёж в европейские фонды. Мы тоже не должны слепо выполнять указания из Брюсселя, тем более что Латвия — одна из самых бедных стран ЕС, с каждым годом она становится беднее, и государство слабеет.

— Но правительство предъявляет цифры, из которых следует — у нас всё хорошо…

— Ну какие там цифры… Почти по всем показателям Латвия в самом низу таблицы. Да и важны не только цифры, но и то, как живётся людям, насколько они спокойно и уверенно себя чувствуют. А они уезжают… И строят «запасные аэродромы».

— Что, по-вашему, нужно сделать прежде всего?

— Главная задача — вернуть наших людей домой. Латвии понадобится рабочая сила, без этого мы развиваться не сможем. Как мы будем решать национальный вопрос, когда сюда приедут тысячи далёких нам по менталитету людей? Если мы не вернём своих, близких людей, то можем потерять государство.

Латвия должна понять, что ей нужно и выгодно. На нашего президента Андриса Берзиньша обрушился поток критики за то, что он ездит с визитами на Восток. Но ведь именно Азия усиливается с каждым годом. Нужно тонко чувствовать, что происходит и с Россией, потому что у нас общая граница и нам придётся сотрудничать.

— Реально ли это? После выборов в латвийском Сейме стало больше националов….

— На фоне кризиса вся Европа становится более националистической. Успех националов объясняется тем, что экономика ослаблена и мобилизовать избирателей можно было, лишь напугав их войной. Но нельзя не заметить, что прагматичных людей в этом Сейме тоже стало больше.

«Пятая колонна» или…?

— Гунта, как латыши воспринимают местных русских? Складывается впечатление, что они видят в них «пятую колонну». Скажу честно, русским сейчас неуютно…

— А латышам, думаете, уютно? Как «пятую колонну» русских Латвии воспринимают в основном политики и близкие к политике люди и историки, ведь они работают с исторической памятью. Есть латыши, в семье которых кто-то пострадал от ссылки, они не могут эту боль пережить, и политики используют эти настроения.

Но заниматься политической травлей русских, ассоциируя их с Россией, совершенно неправильно. Латвия всегда была мультикультурным государством, а за годы независимости выросло уже два поколения.

— Вы не боитесь говорить о «мультикультурности»? Ведь преамбула к Конституции гласит, что Латвия — государство латышей.

— Повторю: Латвия была и остаётся мультикультурным государством. В Латвии есть еврейская, украинская, польская, другие общины. Так всегда было, нам нечего делить, и это многообразие — наша сила. Поэтому нужно стараться понять друг друга.

— По образованию вы русский филолог. Что вам дало изучение русской культуры?

— Я счастлива, что читала в оригинале Пушкина, Лермонтова, Достоевского. Благодаря знанию русского языка и литературы у меня, как мне кажется, более широкий взгляд на общество.

Я выросла в городе Айзкраукле (он назывался Стучка), где жили строители ГЭС, так что население было многонациональным. В нашей школе был драматический кружок, мы ставили спектакли по произведениям русской классики, показывали их в других школах. Общались на русском языке, который был языком межнационального общения, как сейчас английский.

— Куда же всё это делось?

— Делось на уровне политики. А во дворах и домах происходит нормальное общение. Беда в том, что нам никак не удаётся навести мостик между повседневной жизнью и политикой. Еврокомиссия уделяет усиленное внимание и финансирует проекты интеграции в нашей стране, потому что видит опасность разделённости общества.

СМИ также в ответе за государственную политику, даже больше, чем политики. Политики меняются, а журналисты остаются, и они должны помогать нам осознавать миссию страны. Во время Атмоды журналисты двигали жизнь вперёд, а сейчас они нагнетают ситуацию.

— Почему это происходит?

— Потому что в Латвии слабая журналистика. Да что там! Её просто нет. Вместо того, чтобы быть зеркалом, в котором общество может увидеть, что с ним происходит, журналисты переписывают ленты новостных и рекламных агентств.

Российские СМИ тоже нагнетают истерику. Журналисты включены в информационную войну и продолжают вовлекать в неё всё больше людей. Поэтому так важно создать документ, определяющий политику государства в области СМИ, над которым сейчас работает группа при министерстве культуры. Очень жаль, что умерла Инта Брикше, которая её возглавляла.

Те, кто изучал теорию коммуникаций, знают, что один из методов убеждения — запугивание. Оно отключает критическое мышление и включает инстинкты. Когда в США взорвали башни-«близнецы», то военный бюджет взлетел до небес. Перед выборами общественное радио и телевидение во главу угла поставило тему Украины, и это повлияло на всю медиа-систему.

Очень просто пугать нас Россией, ведь из-за нашей исторической памяти тревожная кнопка и так горит, а о том, что мы сами себя убиваем, говорить не принято. Хотя это гораздо страшнее.

Мы как будто постоянно готовимся к войне. А ведь нам она нужна меньше всего. Потому что мы очень маленькая и очень разделённая страна.

— Может в Латвии дойти до Майдана?

— Не пугай и ты! Надеюсь, что нет. У нас народ более пассивный, более разумный. И как бы нас ни пугали, русская община очень лояльна Латвии.

— Как вести себя в таких сложных условиях?

— За границей в школах учат критическому мышлению, а у нас предпочитают воспитывать послушание. Думайте критично — своей головой.

Ксения ЗАГОРОВСКАЯ

Похожие публикации