Председатель Союза журналистов Латвии Юрис Пайдерс анализирует новые инициативы правительства:

• введение уголовной ответственности за оккупацию,

• перевод русских школ на латышский язык,

• требование прекратить трансляцию российского телевидения на территории Латвии как «рупора Кремля»,

• намерение карать за «язык вражды»,

• стремление подавить «мягкую власть» России в Латвии.

Зачем превращать Латвию в Северную Корею?

— После скандальной передачи «Человек и закон», в которой была высказана оскорбившая литовцев версия событий, наши политики в знак солидарности поставили вопрос о прикрытии вещания российских каналов в Латвии, чтобы прикрыть «рупор Кремля»…

— На мой взгляд, люди, которые так говорят, посмотрели лишь одну скандальную телепрограмму Пименова про события 1991 года в Вильнюсе. И сделали выводы за всероссийское телевидение.

Эти события в Вильнюсе снимали в подробностях телеоператоры из Латвии. На их кадрах было ясно видно, как живых людей давили гусеницами. Те, кто это видел, не будут даже рассматривать гипотезы, что трупы натащили из морга и раскидали возле Вильнюсской телебашни. Но для людей, которые верят, что земля плоская, и для несведущей молодёжи может прокатить и версия Пименова. Это нечестная программа.

— Как в идеале должны были реагировать наши политики-демократы на передачу Пименова?

— Попросить Первый канал показать правдивую историю, заснятую нашими операторами. Сделать цикл передач о людях, которые там были. Если бы россияне отказали — можно было бы делать выводы. А так ответ Латвии получился цензурным: запретить.

— Возможно ли ограничение трансляции российских каналов в Латвии?

— Тогда уж надо вводить цензуру не меньше, чем в Северной Корее. Можно запретить кабельщикам, но как контролировать Интернет, спутники… Количество альтернатив растёт.

На мой взгляд, депутаты, которые высказываются за отмену российского телевидения, не видели его толком. Они считают, что сидит в России некий штаб, у которого единственная цель — обличить и уничтожить Латвию. И они раздают всем каналам директивы: этот сегодня поливает Латвию так-то, а этот — так-то. Они не понимают, что по большому счёту России Латвия до лампочки.

Разумеется, Кремль доводит свою политику до граждан через крупнейшие каналы. Но большей частью телеканалы России озабочены тем же, чем телевизионщики всего мира, — погоней за рейтингом.

Большинство сюжетов о Латвии — это не указание Кремля, а реализация неких взглядов канала. Когда идёт передача про 16 марта, телеканалам не нужны приказы Путина: мол, обругайте Латвию! Эта тема волнует многих в России (то есть даст рейтинг), к тому же у большинства российских ведущих журналистов действительно очень жёсткие позиции на эту тему. За исключением особых дат в большинстве российских сюжетов Латвия показана или нейтрально, или позитивно. А новому поколению ещё объяснить надо, что такое Латвия.

Ещё момент. Наши политики не представляют себе, насколько разнообразно российское ТВ. Помню, когда выпустили Ходорковского, я специально смотрел, как на это реагируют разные каналы. Так вот, Первый и Российский каналы (их в основном смотрят в Латвии) показали все позиции: и интервью с Ходорковским, и другое к нему отношение. А были каналы, которые только жёстко обличали Ходорковского. По собственному почину. Они считают, что этот человек хапнул то, что должно принадлежать всем, — основной валютный ресурс страны.

Безраздельный гон на все российские каналы — это полная некомпетентность наших политиков. Впрочем, и в России таких политиков полно. Смотрите, что устроили вокруг телеканала «Дождь»!

— Но вроде как они сами подставились — их вопрос поставил под сомнение подвиг блокадников, что тут же вызвало волну негодования…

— Любое поколение имеет право само отвечать на нравственные вопросы, если таковые появляются. Нельзя это запрещать. К слову, израильское телевидение в солидарность с «Дождём», извинившись предварительно перед зрителями, задало им вопрос: «Считаете ли вы, что Холокост спровоцировали евреи?» 91 процент ответили, что они так не считают. Только девять процентов — иначе. И ничего личного, никаких обид.

Другое дело в форме вопроса «Дождя» — в нём уже содержалось утверждение, что надо было бы сдать. Или… голосовать за сотни тысяч смертей. Форма могла быть и корректнее. Тем не менее я лично честно попытался ответить на их вопрос.

Когда я был в Ленинграде в 1978 году, то попал в компанию, где был как раз задан этот вопрос. Мы с друзьями сидели на кухне в доме неподалёку от Пискарёвского кладбища. Одна из сидевших там была еврейкой, которую в 42-м ребёнком вывезли по Дороге жизни. Она сразу сказала: «Если бы город сдали — меня бы тут с вами не сидело».

Позже я попытался просчитать ситуацию, сравнив предполагаемую оккупацию Ленинграда с оккупацией Риги. Немцы трактовали Гаагскую и Женевскую конвенции так, что обеспечением военнопленных должна заниматься страна, которой они принадлежат. Если она отказывается — немцы тоже не должны церемониться. То есть они не планировали кормить такое большое число народа. И обогревать.

Территория должна была сама себя обеспечить. При этом, если смотреть аналог Латвии, все продовольственные склады и запасы были объявлены немецкой собственностью. Поэтому в конце 41-го в Латвии ситуация была кошмарной. Норма хлеба для работающих на лёгких работах была 260 г, а для евреев — 130. В блокадном Ленинграде она была почти такой же. Конечно, если были деньги и драгоценности, можно было покупать на чёрном рынке. Но и в Ленинграде тоже.

Дрова в Риге давали только по рабочим карточкам, а осень-зима были очень холодными. К 42-му году приняли решение выдать каждому работающему торфяной участок — сам суши и привози. В Ленинграде вблизи города такой возможности не было бы. Люди без работы и деревенских родственников попадали в безвыходную ситуацию. Из таких людей и комплектовали «добровольные» полицейские батальоны. Идёшь в полицаи — спасаешь свою семью.

Однозначно, если бы в Ленинград вошли немцы — участь евреев, коммунистов и цыган тут же была бы решена. То есть масштаб трагедии был бы сопоставим с тем, что произошло из-за блокады…

Так что вместо цензуры и предания остракизму лучше было бы дать прямой и честный ответ. Но мне кажется, что те, кто ратует за цензуру, в глубине души считают, что, сдав город, можно было спасти людей, но главное — чтобы народ об этом не узнал…

Нужна ли Кремлю пятая колонна в Балтии?

— Сегодня политики пугают народ усилением «мягкой власти Кремля». Что это такое? И в чём опасность?

— Послушав наших политиков, можно нарисовать себе жуткую картину: живёт-процветает Латвия, полностью от всех бед изолированная, в которой единственное, что происходит, — это Кремль проводит свою мягкую власть. Но это далеко не так.

В Латвии свою довольно жёсткую и витальную власть проводят американцы, которые следят за всеми и вся. Отнюдь не мягкую власть тут проводят скандинавские средства массовой информации, которые в прошлом году фактически захватили монополию на местное частное телевидение. Есть влияние Евросоюза, который тут более активен, нежели другие. Так что тут хватает «сил».

Российская «мягкая власть» — одна из них, что не удивительно. Ведь в Латвии большинство населения может понять, о чём идёт речь на российском ТВ. Западным «мягким властям» намного труднее проводить тут свою линию, чем в европейских странах. Ведь любая ложь или умалчивание западных каналов о политике на Ближнем Востоке или о событиях разных «оранжевых» или «арабских» революций тут же натыкается на мощный встречный поток информации со стороны России. Его обычно и называют «мягкой властью Кремля». Но на мой взгляд, это не минус, а плюс. Наличие разных мнений лишь укрепляет демократические основы Латвии.

И ещё одно замечание. Если вы считаете, что некая «власть» стремится поработить умы наших граждан чуждой идеологией, кто вам мешает вложиться в свою «мягкую власть»? Финансировать достойным образом своё гостелевидение, чтобы создавались рейтинговые программы, впечатляющие умы. Давать корректные, достойные информационные ответы. Но наше телевидение живёт впроголодь и пеняет на то, что российское ТВ им жить не даёт. Что за манеры?

— Мягкой властью назвали также предложение российских властей открыть тут российские школы, а также регулярные поездки местных школьников в российские лагеря…

— Мы все живём на одной планете, и совершенно нормально желание людей лучше понять друг друга. Дети из латвийских школ едут по обмену в семьи Германии, Франции, Дании… Так же нормально, если наши дети узнают, как живут не только на Западе, но и на востоке: в Белоруссии, Казахстане, России… Всё это лишь способствует укреплению народной дипломатии. И это не должно быть только в одну сторону. Надо показать максимальное разнообразие.

— Нужно ли России для каких-то тайных целей создавать и поддерживать тут пятую колонну?

— А для чего? Два года назад я проехал более 100 км от Калининграда до Советска. И ни одного обработанного поля. За исключением огородов у небольших городов и поселений. И пустота. Псковская область по большей части тоже пустыня. Они обогнали лет на 15 Латгалию по вымиранию населения. То есть у России очень серьёзные проблемы и вызовы на своей территории — дай бог разобраться с этим.

Как-то я анализировал внешнеполитическую концепцию России — там Латвия вообще не упоминается. Есть лишь страны Балтии. Хотя, конечно, есть некие частные вопросы, которые не снимаются с повестки дня. Латвия находится на важных российских транзитных путях, здесь много русских… Лишь эти темы интересны здесь России. А такого, чтобы Латвия была в зоне важных национальных интересов России, не было и не будет.

Можно ли сажать за «Смерть фашистским оккупантам!»?

— «Нацблок» настаивает на уголовной ответственности за высказывания, которые можно квалифицировать, как «язык вражды». Что это такое?

— Если рассмотреть классическое определение «языка вражды», то в нём есть градация — на «жёсткий язык вражды» и «мягкий язык вражды». За первый в латвийском законодательстве уже предусмотрена уголовная ответственность — за разжигание религиозной, расовой или национальной розни.

Нужно ли вводить уголовное наказание на «мягкий язык» — вопрос очень спорный. Под такого рода криминализацию может попасть очень много людей. Сядешь за перепубликацию или цитату, если ты от неё не отгородился. Классический пример, который я привожу студентам: публикация фразы «Смерть фашистским оккупантам!», если рассматривать фашистов как «обособленное меньшинство», является мягким языком вражды.

На мой взгляд, того, что у нас есть в уголовном законодательстве, вполне достаточно. У нас очень небольшое количество уголовных дел на эту тему — это говорит о том, что люди более-менее ответственно относятся к свободе слова.

Кристина ХУДЕНКО.

Похожие публикации