История одной из пятидесяти четырёх семей

---

Ты знаешь, так хочется жить,

Как не напишут в газете.

Взять и всё раздарить,

Жить, чтобы помнили дети.

Ты знаешь, так хочется жить

В миг, когда тебя задавило.

Встать и всем объявить:

«Я вернусь, даже если прибило».

Ты знаешь, так хочется жить

В ту минуту, что роковая,

Всё плохое забыть, всех простить.

Лишь прощенье — спасенье, я знаю.

 

 

Эти строки из песни группы «Рождество» незадолго до трагедии в Maxima по какому-то роковому предчувствию постоянно напевал Андрей Бурвис.

Андрея Бурвиса вытащили из-под завалов Maxima последним, пятьдесят четвёртым. Об этом свидетельствует номер на обрывке целлофанового пакета, который отдали его жене Алёне.

В момент трагедии в магазине они были вместе. Стояли у скамеек рядом с кассами, не спеша складывали в сумки купленные продукты. Потом они собирались, как обычно, вместе пойти за дочкой в детский садик, потом выгулять своих роскошных белых шотландских овчарок.

За секунду до своей гибели он успел схватить её за руку и сказать: «Я тебя люблю».

Цена — семнадцать латов

Молодая, красивая и хрупкая Алёна Бурве сейчас походит на стойкого оловянного солдатика. Не плачет, не причитает. Говорит импульсивно, но чётко и уверенно. Умудряется поддерживать по телефону других пострадавших — тех, с кем успела познакомиться в те тяжёлые и бесконечные часы ожидания у развалин Maxima.

Словом, изо всех сил старается вести себя так, как того хотел бы её муж, который был бывшим спецназовцем.

Вместе они прожили десять лет. Сына Алёны от первого брака Андрей воспитывал как родного. Но, к сожалению, поддержку от государства в связи с утратой папы пятнадцатилетний Ренат не получит: официально Бурвис его не усыновлял.

Последние полгода Андрей работал помощником евродепутата Мирского, до этого долгое время сотрудничал с охранными структурами, в том числе имел дело с сигнализацией.

Алёна говорит, что несмотря на то, что в Maxima они ходили каждый день, срабатывавшую сигнализацию по роковому стечению обстоятельств ни разу там не слышали, иначе Андрей обязательно разобрался бы, почему это происходит, или как минимум изменил бы их привычные маршруты.

К слову, Бурвисы все десять лет везде ходили вместе. Планы строили грандиозные. Андрей планировал выкупить съёмную квартиру в Золитуде, куда они переехали не так давно. А ещё собирался баллотироваться в депутаты Сейма, очень хотел что-то изменить в нашей стране в лучшую сторону…

— В тот страшный день всё было как обычно, никаких дурных предчувствий, — вспоминает Алёна. — Вот только когда мы оказались у отдела напитков, Андрей вдруг предложил мне купить на вечер бутылку красного вина. Я удивилась: «Ты же прекрасно знаешь, что я не пью красного вина». А он странно так ответил: «А когда я с тобой его ещё выпью?»

Помню, что магазин был полон людей, играла музыка, продавцы раскладывали рождественские товары. Помню, что я заплатила в кассе семнадцать латов… чтобы через несколько минут у меня мужа убило…

Я выжила каким-то чудом, даже не знаю, какие ангелы надо мной летали. Когда раздался оглушительный непонятный хлопок и потолок стал падать, меня в ту же секунду отнесло в сторону силой давления и я врезалась в какое-то стекло.

Когда летела, видела, как на голову моему мужу упала огромная железная балка, а потом на него посыпались плиты. Потом что-то вроде железной решётки упало на меня, но я оказалась ровно посередине, только ногу мне сильно сдавило. Страха смерти не было, думала я только об одном: у нас двое детей, что с ними будет?

Как только высвободилась, увидела рядом охранника, которого ранило в голову, он был весь в крови. Подползла к нему, растолкала, и мы вместе поползли к выходу. На полпути раздался ещё один хлопок, будто надувной бассейн разорвался, и нас окатило ледяной водой. Стёкла тоже какие-то сверху сыпались, у меня все волосы были в осколках.

Потом мы наткнулись на мальчика лет семи-восьми, у него всё лицо было в чернозёме. Пока выбирались, передавали его из руки в руки. Я очень хотела бы узнать, что с ним сейчас. Врачам «скорой помощи» он сказал, что может спокойно говорить на двух языках: русском и латышском. И очень просил не везти его в больницу.

Оказавшись на улице, я сразу стала звонить своему сыну, чтобы он забрал сестричку из садика. На мобильном зафиксировалось время этого звонка — 17.46.

Правда первых часов после обрушения

— Потом сразу подъехала полиция, — продолжает Алёна. — И я очень хочу через вашу газету сказать огромное спасибо девушкам-полицейским, которые брали у нас показания и в результате оказались первыми, кто с нами встретился и разговаривал.

Они были настолько сердечными и внимательными, что заменили нам, пострадавшим и родственникам, всех вместе взятых психологов и врачей. Слушали нас и плакали. По взгляду догадывались, что и кому требуется.

Когда приехали «скорые», я сразу дала подписку о том, что отказываюсь от госпитализации. Объяснила, что уехать не могу, потому что под завалами у меня остался муж. Мне сделали обезболивающий укол, и я осталась ждать.

Мы, родственники, стояли у ограждений, совершенно ничего не зная; информацию о происходящем полиция выдавала только прессе. Поскольку машины «скорой помощи» выстроили блоком, мы даже не видели, выносят ли кого-то вообще.

Около трёх ночи у меня жутко разболелась нога, поскольку первые сутки нам негде было даже присесть — автобус для ожидающих родственников подогнали только на следующий день вечером. А когда я направилась к машинам «скорой помощи», чтобы мне сделали повторный обезболивающий укол, путь мне преградил молодой человек в форме (скорее всего, из кадетов. — Прим. редакции).

Несколько минут я объясняла, что я потерпевшая, что мне нужна помощь. Потом кто-то ему крикнул: «Пропусти!» — и он уступил, но пошёл вместе со мной. Врач сделала мне укол и сказала, чтобы я посидела рядом под фонарём и через 15 минут вернулась показать ногу. Но молодой человек опять стал требовать, чтобы я ушла за ленты ограждения: «Тебя на каталку не положили, нечего тебе здесь рассиживаться!»

Тогда я, как учил меня поступать в таких случаях мой муж, записала имя и фамилию этого хама — Дайнис Сименовс. Может, его начальство прочитает эту статью и объяснит ему, в чём он не прав.

На самом же деле все родственники вели себя очень достойно. За ограждения никто не рвался. Только у одного мужчины истерика случилась: у него сын остался под завалами. В какой-то момент он сорвался, кинулся на полицейского. Но пожарники тут же его окружили, что-то долго говорили, даже по спине и голове гладили, как ребёнка.

Мужчина смирился, вышел за ограждения, сел на корточки и заплакал. Никаких психологов рядом с нами тоже не было. С учётом того, что родственники всё время держались вместе, могу сказать за всех. Лично ко мне в первый раз психолог подошёл, когда я мужа опознавала.

С соседним «Фениксом» тоже всё не так радужно было. В первые часы трагедии хозяйка запретила туда пускать людей в туалет. Потом она закрыла бар, потом через час открыла. И греться нас пускала только по очереди.

Как все и рассказывают, реально нам помогали только обычные люди, жители района: и термосы с чаем приносили, и съесть что-нибудь насильно заставляли, и пледами накрывали.

Двое детей, четыре собаки и два кота

— Надо дорожить каждым днём и каждой минутой рядом с любимым человеком, — говорит Алёна. — Потому что никогда не знаешь, увидишь ты его ещё раз или нет.

3 ноября Андрей Бурвис отмечал свой последний день рождения. Придумал сделать его в латышском национальном стиле: с тушёной капустой, луковой икрой, пивом. И сам решил всё приготовить.

— Я помню, как он стоял у плиты и напевал какую-то неизвестную мне песню, которую я раньше никогда не слышала. Я спросила его, почему он поёт такой странный текст. Он улыбнулся и сказал, что недавно нашёл эту песню и она очень запала ему в душу.

Андрей очень любил петь, дружил с музыкантами. И даже успел записать её на свой последний сольный альбом. А когда на поминках мы поставили этот диск, то все с ужасом поняли, что в этой песне точно передаётся всё то, что Андрей пережил в Maxima…

Алёна до сих пор не может поверить, что муж погиб. Говорит, что каждую минуту ей кажется, что сейчас он откроет дверь и войдёт в дом.

В ближайшие дни она начнёт искать работу. Всё-таки семья на её хрупких плечах осталась немаленькая: шестилетняя дочка, пятнадцатилетний сын, четыре огромные собаки, два кота. И все они живут в съёмной квартире.

 

Беда в том, что по специальности Алёна продавец и после пережитого не сможет работать в магазине. Может, кто-то из наших читателей сможет помочь женщине с рабочим местом?
Вы также можете помочь Алёне Бурве и её детям, перечислив средства на счёт отца погибшего Андрея Бурвиса — Иманта Бурвиса.

Nordea Bank
LV05 NDEA0000084087434.
Получатель: Imants Burvis.
Просьба делать пометку: «Ziedojums sakarā ar Zolitūdes Maximas traģēdiju».

Похожие публикации