Юморист рассказал о разводе с Пугачёвой, съёмках в кино и работе журналистом

Максим Галкин снимается сразу в двух ролях комедийного телефильма «Всё могут короли»: менеджера Миши и средневекового герцога.

О том, как он оказался в большом кино и чем теперь живёт, шоумен рассказал корреспонденту «Известий».

«Пришлось учиться бою»

— Чем вас привлекла идея сыграть в комедии «Всё могут короли»?

— Думаю, у каждого артиста разговорного жанра есть мальчишеская мечта сняться в кино. Мне всегда казалось, что это моё. Может, так и есть, опыт покажет.

Все немногочисленные кинопроекты для телевидения или небольшой эпизод в фильме Станислава Говорухина «Благословите женщину» подсказывали, что у меня может получиться. Бог дал мне такую роскошь — получать каждодневно удовольствие от того, что я делаю, но периодически мне хочется чего-то нового. Чтобы эстрада не вызывала скуки, нужно расширять свои профессиональные границы. Я долгие годы заглядывался на мир кино, но впервые получил такое заманчивое предложение.

— Вы вносили правки в сценарий?

— Нет, но мне было приятно, что при его написании учли мои пожелания. Я хотел сыграть костюмную роль, чтобы уйти от прочных ассоциаций с телевидением и шоу-бизнесом, которые я вызываю у зрителей.

— Съёмки в кино требуют особых профессиональных качеств. Вы специально готовились?

— Конечно, я брал уроки актёрского мастерства у режиссёра Александра Назарова, обдумывал биографии своих героев. Я не играю себя ни в одной, ни в другой роли. Игра на камеру не требует эстрадного педалирования и гротеска, но ты должен быть близок каждому зрителю.

— Вы осознанно выбрали жанр комедии?

— Конечно. Я не рискнул бы сразу обращаться к серьёзному жанру, хотя такой опыт мне тоже интересен.

— Для работы в картине с историческим сюжетом вам потребовалось освоить какие-то особые навыки: бой, фехтование, верховую езду?..

— Пришлось учиться актёрскому бою, в картине есть сцены, где мой герой сражается. Я специально учился ездить на лошади. Месяц перед съёмками занимался верховой ездой и так втянулся, что в перспективе планирую заниматься выездкой для собственного удовольствия.

«Самоцензура есть у всех»

— На экране вы всё чаще появляетесь в роли телеведущего и всё реже — в роли пародиста, изображающего политиков. Политическая сатира перестала быть актуальной?

— Просто её функцию взяли на себя Интернет и журналистика. Для тех, кто ищет политическую сатиру, есть поэзия Дмитрия Быкова, он умеет глаголом жечь сердца людей.

— Этот жанр перестал быть для вас интересным?

— Я никогда ничего не просчитываю, отталкиваюсь от своих внутренних ощущений. У меня были сатирически острые периоды, когда время вдохновляло меня на политическую сатиру. Сейчас мне меньше всего хочется шутить о политике, она меня не вдохновляет. Нет новых персонажей, которых хотелось бы изобразить, — вероятно, из-за возникшей стагнации.

В моих концертах по-прежнему есть камерный политический блок. Никто не запрещает давать его в эфир, просто я этого не делаю.

— Это проявление самоцензуры?

— Внутренняя самоцензура присутствует у всех. Анекдот, который я расскажу в беседе с вами, будет отличаться от того, который я позволю себе в мужской компании. Так и анекдот на концерте. Что касается политики, то ругать власть сейчас — общее место, не хочется слепо следовать за модой. Когда мне хочется шутить про власть — шучу и чувствую себя совершенно свободно.

«Минули времена, когда гомосексуализм считали болезнью»

— С недавнего времени вы раскрылись как журналист. Публицистика — ещё один способ расширить круг своих интересов?

— Когда мне предложили вести газетную колонку (в газете «Комсомольская правда». — Прим. ред.), я согласился. Не могу писать под заказ, пишу, только если какой-то вопрос меня волнует. Я самоед, с большим вниманием отношусь к своим словам и стараюсь не замусоривать пространство пустыми звуками.

— Когда Большой театр сотрясался от скандалов, вы посвятили колонку защите Николая Цискаридзе…

— Николай не знал, что я буду писать о нём, он позвонил мне после публикации. Мы не обсуждали возникшую ситуацию. Я понимал, что и без меня есть много людей, которые терзают его лишними вопросами и бесконечным сочувствием. Я посчитал нужным высказаться публично. В подобной ситуации я всегда на стороне творческого человека, потому что он, как правило, уязвим и незащищен.

Есть у меня грешок — люблю сказать то, что думаю. Я не нахожусь в коллективе, ничем не руковожу, от меня не зависят судьбы других людей, как от режиссёра театра. Убеждён, многие худруки были на стороне Николая Цискаридзе, но они связаны коллегиальной этикой. Я могу позволить себе быть смелым в своих суждениях и поступках.

— В таком случае интересно ваше отношение к закону о запрете пропаганды гомосексуализма и шумихе, возникшей вокруг него.

— Подобные законы возвращают нас к раннему этапу человеческого развития. Я думал, давно минули времена, когда гомосексуализм считался болезнью и развратом. Я не очень понимаю, что произошло в нашей стране, что к этому вопросу внезапно возникло такое пристальное внимание. Может, нас хотят отвлечь от более серьёзных проблем? В некоторых частях страны остро стоит проблема выживания, а люди ведут споры на пустом месте. На мой взгляд, никто никогда у нас в обществе гомосексуализм никому не навязывал. И в России нет необходимости в подобных законах.

«Даже друзья поверили в наш развод»

В последнее время со страниц российской прессы не ходит тема охлаждения отношений Галкина и Пугачёвой.

Поводом стал отъезд Максима на съёмки. Мол, почему не взял Аллу?! На фоне свежих голливудских расставаний — Моники Беллуччи и Венсана Касселя, Майкла Дугласа и Кэтрин Зета-Джонс, Клинта Иствуда с супругой — этого показалось достаточным…

— Вы не устали быть постоянной жертвой сплетен и слухов?

— Как можно сердиться на дождь, если он идёт? Просто нужно брать зонт. Не скрою, поначалу весь бред, который про меня пишут, задевал, но вскоре выработался иммунитет. Была бы жива мама, её это расстраивало бы. Хотя тоже привыкла бы, родители у меня были мудрыми и сильными людьми. И сегодня мой ближний круг — люди сильные и опытные. У брата хорошее чувство юмора, он на ерунду не обращает внимания. Алле, как вы понимаете, ничего объяснять не надо, её сплетни и слухи не волнуют.

— Считаете, что всё пиар, кроме некролога?

— Я не считаю, что копание в грязном белье приносит пользу. Другое дело, что тратить жизнь на борьбу с клеветой неправильно. Бывают вещи откровенно хамские, их нужно пресечь с холодным рассудком в рамках правового действия. Люди привыкли верить написанному, особенно люди советской закалки. Сейчас, когда появились слухи о нашем разводе, даже близкие друзья стали нам с Аллой позванивать и осторожно расспрашивать, как у нас дела.

— Не обидно, что люди обсуждают ваши замок, развод и банкротство, но мало кто знает, что вы занимаетесь благотворительностью?

— Не вижу смысла афишировать эту сторону жизни. Я не аскет, но и не накопитель. Деньги дают мне возможность не только обеспечивать необходимый комфорт, но и оказывать помощь. Для меня самое главное, чтобы она дошла до человека, которому жизненно необходима.

Похожие публикации