Есть ли в Латвии цензура и свобода слова? И для кого? 

Известие о том, что Национальный совет по электронным СМИ предъявил претензии к передаче «Без цензуры», в которой российский историк Мединский говорил об оккупации, вызвал бурные обсуждения на интернет-сайтах и в СМИ не только в Латвии, но и в других странах. Только на портале Delfi количество откликов — около 400.

Могут ли чиновники командовать журналистами? Об этом «Суббота» побеседовала с автором и ведущим программы «Без цензуры» Андреем Мамыкиным.

Все они были здесь

— Кто в основном становится гостем программы? Известные люди?

— Мы решили, что программа должна быть совсем без цензуры и стать свободным микрофоном. С некоторых пор мы открываем программу с 100-й статьи конституции — Каждый имеет право высказываться.

Поэтому у нас в гостях бывали и президенты — господа Берзиньш, Вайра Вике-Фрейберга или Затлерс, — и простые люди, в том числе бездомные, пострадавшие от неправомочных решений органов, оставшиеся без квартир, с отключенными отоплением, водой… Разные люди… Политики, писатели юристы, актеры, режиссеры…

— Бывает, что отказываются прийти в эфир?

— Некоторые отказываются, потому что в программе «Без цензуры» надо говорить без цензуры. Ну… это как перед доктором раздеваться. Ты веришь доктору или не веришь? А тут еще телекамеры, тысячи зрителей.

Предпоследнюю программу с мэром Ушаковым, например, посмотрели 102 тысячи человек — в абсолютных цифрах.

Обратная связь

— Ответственность давит? Надо ж каждый день как-то серьезно готовиться. Кроме того, выслушивать в свой адрес что угодно…

— В последнее время по 200-300 мейлов приходят за час эфира, и я не успеваю не только их прочитать, но даже проглядеть. Бывает, что меня хвалят, одна женщина стихи шлет… А есть люди, что шлют проклятья: «Ты, Мамыкин, — позор латышского народа, потому что ты не понимаешь, как латыши страдали, разжигаешь межнациональную рознь». Я в переписку вступаю: ну а каким образом разжигаю, объясните. Профессия у меня такая — задавать вопросы и слушать ответы.

Вообще, жанр интервью — он честный. А профессия журналиста… Если журналист скажет неправду или осознанно информацию исказит, это узнает сразу огромное количество народа. То есть это профессия, которая заставляет быть максимально честным.

«Штраф платить не будем»

— Какие претензии к программе и тебе лично были?

— Есть такие вещи, где я не признаю, что виноват. Например, мы провели голосование по вопросу: «Чем было обретение Латвией в 18-м году независимости?» 1. Итогом героической борьбы. 2. Исторической случайностью, что, кстати, в истории тоже часто бывает. 3. Роковой ошибкой.

И вот за эту «роковую ошибку» проголосовали 1,5 тысячи человек из двух тысяч, которые вообще позвонили. Ну, естественно, это такой же протест, как референдум по статусу русского языка, протест русских людей, неграждан, людей, разочаровавшихся в независимой Латвии.

Естественно, они не события 18-го вспоминали, голосуя, а скорее 91-93-й годы, обман с гражданством, угрозу закрыть русские школы, детсады. То, что для моего зрителя — а в основном это зритель русскоязычный — очень важно.

— Чем закончилось?

— Нас наказал Телерадиосовет на 1000 или 1500 латов. Мы это оспорили в суде, но из-за юридический коллизий (сменился правообладатель лицензии канала TV5) судопроизводство приостановили. Сейчас уже, думаю, на веки вечные. Нет вердикта суда, который осудил бы Мамыкина, сказал бы, что Телерадиосовет прав. Мы не признаем свою вину, не будем платить штраф.

Еще одно судебное разбирательство у меня было. Тогдашний министр сообщений Каспар Герхардс пришел на телеэфир и отказался говорить по-русски. Несмотря на то, что мы с ним письменно согласовали язык программы — русский.

Герхардс пришел и стал отвечать по-латышски. Конечно, это был его демарш перед выборами. Я перестал ему задавать вопросы, сказал: «Господин министр, я апеллирую сейчас к вашему благородству, перейдите, пожалуйста, на русский язык». Не унижал, не пытал, с пистолетом у виска не стоял — переходи, мол, и все… Нет, это язык программы, то есть уважение ко мне, к тем 102 тысячам человек, которые, возможно, смотрят нас.

Но он сказал: «Нет, вы, Мамыкин, должны понять, вы живете в Латвии, и здесь государственный язык…» То есть, выслушав вопрос о транспорте, сообщении, железнодорожных перевозках, он мне ответил исследованиями Винеты Пурини, которая считала, что русский язык угрожает латышскому. Я понял, что передо мной сидит не министр сообщений, а лингвист, и у меня не осталось к нему вопросов.

Во время рекламы он встал и ушел. Оператор с камерой проводил его до улицы, и этот торжественный уход без всякого монтажа мы показали в эфире.

— Как отреагировал министр?

— Герхардс в знак протеста подал две жалобы. Одну на АО LNT как обладателя лицензии канала TV5, а вторую — лично против гражданина Мамыкина — в Центр гос. языка.

По первой жалобе канал LNT оштрафовали на 1500 латов, теперь юристы канала судятся. По второй Центр гос. языка, г-н Курситис, оштрафовал меня на 190 латов за «неуважение к государственному языку».

Я первый журналист в стране, который наказан по этой статье, и второй человек вообще. Первый был водитель Даугавпилсского автобусного парка, который просто послал инспектора по гос. языку куда подальше. И второй — я.

Я спросил г-на Курситиса: «Почему именно такая сумма? Почему не 193 лата и 15 сантимов? И в чем факт унижения гос. языка?» Ответа я не получил, мы подали в суд, но там все перегружено, суд будет еще через два года…

О кунгах и двойных стандартах

— Как ты переносишь вот такие наезды?

— Профессия все-таки закалила, добавила какого-то цинизма, толстокожести, что ли. Но, конечно, не очень приятно раз в полгода заходить в суд. А сейчас… Я не знаю, что происходит в Телерадиосовете, но, кунги, это не смешно…

Есть люди, которые принципиально не идут на мою программу. Я уже развлекаюсь — раз в месяц господам Домбровскису, Ринкевичу, Элерте и др. присылаю запрос: придите в телеэфир. Они обязаны мне в 30-дневный срок ответить. Отвечают, что много работы… И не приходят. И вот уже несколько таких отписок пришло от министра иностранных дел Ринкевича, что он очень занят… хотя на других каналах появляется.

Но при этом Ринкевич пошел в Телерадиосовет к новому председателю Айнару Димантсу и сказал, что программа Мамыкина, которая была посвящена интернет-дискуссиям о сносе памятника Победы в Пардаугаве, разжигает межнациональную рознь.

Совет начал задумываться, что да, надо бы Мамыкина наказать административно. Причем ту тоже такая двойная мораль: в свое время бывшая журналистка Lauku Avоze Айя Цалите-Дулевская, считавшая меня исчадием ада, писала авторские колонки, что Мамыкина нужно лишить гражданства, выгнать из страны. Но тогда это была ее авторская колонка, а сейчас она стала чиновницей, вторым человеком в Телерадиосовете, курирующем телевидение. И она продолжает борьбу с русскоязычными СМИ, лично со мной, с телеканалом TV5…

У себя в Twitter она пишет: «Мамыкина надо наказать — чем жестче, тем лучше».

Но я обо всем этом узнаю из газет. Никакие претензии официально не выставлялись.

— Еще кажется, что наши чиновники лишены чувства юмора…

— Я был на дискуссии на гостелевидении, где показывали, как Райвис Дзинтарс с Элерте размахивали газетой «Суббота», где был опубликован комикс про г-жу Элерте. Но если государственные люди не понимают юмора, это, извините, тупик.

Политики Западной Европы стремятся, чтобы на них рисовали карикатуры: это признание в обществе, среди журналистов. А тут какое-то ущербное отсутствие юмора, твердолобость.

Причем я не удивлюсь, если г-н Курситис, прочтя это, скажет, что я обвиняю латышей в твердолобости. Это неправда, я знаю огромное количество латышей во власти с потрясающим чувством юмора. Одна Ингуна Судраба чего стоит, насколько она иронична, при этом никогда не будет выступать за русский язык как второй государственный. Или Илга Крейтусе, некогда второй человек в государстве, спикер парламента, у которой отличное чувство юмора. И множество других.

Но почему этого нет у Элерте, у Дзинтарса? Райвис Дзинтарс тоже не приходит ко мне на эфир. Он зван неоднократно. Ну ладно, предположим, ты из-за своих политический воззрений не говоришь по-русски, имеешь право, я готов у тебя взять интервью на латышском и довести до своего зрителя твою точку зрения. Он ни на каком языке не хочет давать интервью. Как и Валдис Домбровскис с некоторых пор. Как и экс-президент Валдис Затлерс.

О гетто и параллелях

— Можно ли тут что-то прогнозировать?

— Я больше всего боюсь, чтобы политики опять, ноги не помыв, не полезли нас интегрировать, потому что как ни крути, а про оккупацию получится. Давайте пусть уже журналисты между собой спорят в медиа-клубах, пусть люди высказываются. Мне интересно самому выступать в латышских СМИ, на LTV, на Латвийском радио. Послушать латышей у себя в эфире.

Но пусть только не приходит Элерте с новой концепцией о том, как нужно всех латышизировать. Я ее уважал как сильного редактора газеты на латышском языке, которую в 90-е годы читали очень многие русские. Но когда Элерте сказала по 1-й госпрограмме, что все русскоязычные СМИ — это русскоязычное информационное гетто… вот я, циничный, толстокожий, это воспринял как личное.

Она сейчас советник по интеграции. И, скажем честно, плюнула на тысячи русскоговорящих журналистов, которые работают в Латвии. Живите, мол, в гетто… Что это за параллели? Это параллели времен нацистской Германии.

— Откуда это?

— И еще о двойных стандартах. Телерадиосовет говорит: о ужас, Ушаков, возможно, писал какие-то мейлы на 1-й канал, это плохо. А то, что Райвис Дзинтарс привел целую делегацию своей партии в кабинет телевизионного руководства и давал указания? Причем сказал, что если вы будете выполнять вот это по строительству национального государства, вы получите государственное финансирование.

Он моими налогами, моими, русского Мамыкина, шантажировал руководителя, в принципе, свободных общественных СМИ, куда политикам ногой ступить нельзя.

Попробуй в Германии на Deutsche Welle покомандовать, что им показывать, что нет. И это считается нормальным.

О 100-й статье Конституции

— А что за история, связанная с выступлением историка Мединского?

— Это самый свежий пример. Недавно прошла программа с профессором МГИМО, историком, политологом, другом писателя Задорнова Владимиром Мединским, который, еще будучи депутатом Госдумы России, приезжал в Сейм, участвовал в заседании российско-латвийской группы по парламентскому сотрудничеству и говорил точь-в-точь то, что в моей программе: оккупации советской не было.

В этот приезд он дал множество интервью газетам, прочел лекции в книжных магазинах и в международном журналистском медиа-клубе. И в программе «Без цензуры».

Г-же Цалите-Дулевской не понравился иронический настрой программы по отношению к оккупации. Сколько человек, по мнению Мединского, перешло на сторону советской армии, сколько воевало на стороне легиона, сколько признавало советскую власть, сколько не признавало, можно спорить. Но он историк, он оперирует фактами. Пожалуйста, пусть завтра ко мне придет президентский историк Антоний Зунда, положит на стол другие цифры, скажет: нет, все-таки советская оккупация была.

Задача журналистики — максимально яркие и разные взгляды показывать максимально большому количеству зрителей. Или…

Тогда, уважаемые члены Телерадиосовета, обращаюсь к вам через еженедельник «Суббота»: пришлите мне, пожалуйста, список вопросов, которые нельзя задавать, и список гостей, которых нельзя приглашать.

Мединского — нельзя, Герхардса на русском — нельзя, нельзя спрашивать, не является ли ошибкой независимость страны… и т. д. Пришлите мне все эти списки, я буду следовать вашим инструкциям.

Но это, во-первых, нарушение 100-й статьи Конституции, которая запрещает цензуру.

Во-вторых, если такая инструкция из умов г-жи Цалите-Дулевской и других перекочует на бумагу — это в разы понизит индекс свободы слова для всей страны.

Потому что такие организации, как «Репортеры без границ», увидев эту бумагу, за голову хвататься будут. Уж что-что, но в Латвии были свобода слова и возможность говорить все, что ты считаешь нужным. Плюс-минус, но были.

У меня выступал Проханов, он вообще считает, что Сталин — это икона русской советской жизни и лучший в мире политический деятель. Наверное, г-жа Цалите-Дулевская не видела эту программу, потому что за нее меня тоже наказали бы. Был в эфире и Владимир Линдерман, который, если верить Маре Залите, современному драматургу, напоминает Гитлера. Значит, можно Линдермана сравнить с Гитлером, это нормально?

Да, мне неприятно, если приходится читать негативные вещи в свой адрес. Но это свобода слова. Почему по таким же принципам не живет Телерадиосовет? Причем они неплохие зарплаты получают, живут на наши — мои и ваши — налоги, которые мы несмотря на кризис исправно платим. Самое противное во всем этом, что они нашли как бы «фронт врагов»: это 1-й Балтийский канал, это TV5 и это LTV7, русская редакция.

В апреле телепрограмме «Без цензуры» исполнилось пять лет. Все это время она выходит каждый рабочий день с короткими летними перерывами. А 23 апреля вышла 1100-я программа. Количество гостей, побывавших в студии за пятилетку, подсчитать невозможно. Автор и ведущий программы Андрей Мамыкин знаком всей Латвии. И мы этим гордимся, потому что пришел он на телевидение из газеты «Суббота» в апреле 2007 года. Так получилось, что мы беседовали как раз за тем столом в нашей редакции, где Андрей писал свои первые репортажи. И как всегда, без цензуры.

Похожие публикации