После съемок в картине Юрия Кары «Мастер и Маргарита» народный артист России полностью посвятил свою жизнь тому, чтобы сделать актерскую профессию богоугодным делом.
Через двадцать лет, когда фильм Кары наконец-то вышел на экраны и в частности на прошлой неделе был представлен нашей публике на кинофоруме «Арсенал», Николай Петрович рассказал «Субботе» о новом отношении к экранизации знаменитого булгаковского романа.
Бурляев вообще больше не снимается в кино и не снимает кино сам. Теперь он кино только продвигает. Но только особое кино. В последние годы вся жизнь Бурляева посвящена международному форуму «Золотой витязь», который в свое время он основал как фестиваль кино и к которому раз в год прибавляет по одному новому направлению.
Сегодня Николай Петрович член Патриаршего совета по культуре и один из самых приближенных к Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу творческих деятелей, который, в свою очередь, является почетным попечителем «Золотого витязя».
Мы встретились с ним в Москве, в его маленьком офисе, который вместе с синодальным информационным отделом Московского патриархата располагается в стенах Андреевского монастыря на Воробьевых горах.
В чем грех Булгакова?
— Николай Петрович, почему вы так переменили свой взгляд на «Мастера и Маргариту»?
— Здесь все не так просто. Я был большим поклонником этого романа, когда он только вышел. Я был восхищен, удивлен и упоен дерзостью автора. Ведь он первым из всех литераторов в наше атеистическое время заговорил о Христе, Пилате, евангельских идеях.
Но со временем понял: из-за отважности и новизны этого романа мы все тогда проглотили страшную наживку, которая заключалась в антиевангельских моментах, в нем заложенных. И есть они даже в текстах Иешуа!
Не случайно после того, как я дал согласие играть эту роль, я попросил режиссера разрешить мне вымарать из текста своей роли всю эту жуть. И он разрешил. Все остальные актеры честно читали весь булгаковский текст и усугубляли тем самым грех Булгакова.
Однако если бы мне сейчас предложили еще раз сыграть эту роль, я отказался бы. Потому что теперь мне уже абсолютно ясно, что этот роман написан с позиции Воланда. Он там царствует, он вершит судьбы. Он и вся его нечисть!
А линии Спасителя — Иешуа Булгаков отдал уж очень мало пространства.
Актерская дорога к храму
— Николай Петрович, как вы пришли в православие?
— И продолжаю идти! Хотя крещен был еще в младенчестве бабушкой и мамой, креста на мне все-таки не было: в годы атеизма это было не принято.
Задумываться о Боге я стал в 18 лет, когда мы начали делать фильм об иконописце Рублеве и я обрел старших друзей — Андрея Тарковского и Савву Ямщикова, который был консультантом на фильме.
Савва в те годы вообще был первооткрывателем и проводником древнерусской живописи в общественное сознание. Он устраивал выставки, и поскольку мы дружили, он всегда брал меня с собой.
А потом в одно прекрасное утро Тарковский повесил мне на грудь игровой оловянный крестик, с которым должен был быть мой герой Бориска. И с этого момента я как-то и начал ощущать на груди крест. И я носил его не только в кадре.
А после съемок Савва привез меня в Псково-Печорский монастырь к знаменитому настоятелю — архимандриту Олипию, уже ныне покойному. Я тогда еще не знал, что есть такое понятие, как духовник, но как показывает жизнь, именно он как-то очень ненавязчиво стал моим первым духовником.
Мы подружились. Я к нему часто ездил, останавливался в монастыре на несколько дней, жил этой удивительной жизнью, спал в покоях с мебелью XIX века и засыпал под звон колоколов. И думал, думал, думал: кто я такой? что такое Россия? что такое православие?
А потом я стал делать фильм «Ванька Каин» по Салтыкову-Щедрину, где тоже были Русь, кресты, Бог. И так шаг за шагом я начал понимать, кто я, откуда пришел, куда иду и ради чего живу.
Дальше появился «Лермонтов» — фильм о православном русском поэте-патриоте. Наша пятая колонна восприняла его с яростью. Я выпил за эту картину полную чашу страданий и еще сильнее укрепился в вере.
Не случайно я делал «Лермонтова» как последний фильм в своей жизни и понимал, что из-за него мне могут закрыть режиссерский путь. Почему? Потому что я тронул темы запретные. Ненавязчиво показал, что к удалению Лермонтова, как и Пушкина, причастен один и тот же круг лиц. И эти лица относятся к некому братству русофобов.
Мне тогда все открыто говорили: зачем так много говорить о России, о крестах, иконах, храмах? А это был уже 1986 год, время перестройки и гласности, когда многие фильмы уже доставались с полок и многие мои коллеги уже пришли к власти в Союзе кинематографистов СССР.
— А ваши друзья были среди тех, кто отправил «Лермонтова» на полку?
— Одно имя я могу назвать, я его уже обнародовал: это Сергей Соловьев, мой старый приятель, у которого я вместе с Алисой Фрейндлих и Вячеславом Тихоновым играл в дипломной работе «От нечего делать».
На тот момент у нас с ним были очень добрые отношения, но именно он потребовал на секретариате Союза кинематографистов, чтобы «Лермонтов» лег на полку.
Однако после я смог сделать на «Беларусь-фильме» еще один фильм, с помощью которого сделал еще один шаг на пути к вере, — «Все впереди» по мотивам романа Василия Белова. В этой картине я еще больше приблизил героев к осознанному православию и воцерковлению, воцерковляясь параллельно и сам.
А потом, в 1992-м, будучи по сути своей человеком замкнутым, заикающимся и абсолютно необщественным, я открыл кинофорум славянских и православных народов «Золотой витязь».
Но прежде чем отважиться на этот поступок, я прибыл в Троице-Сергиеву лавру за благословением к старцу, к которому ездила половина России. Был уверен, что он не благословит, ведь время было смутное, людям было не до искусства.
А старец меня выслушал и вдруг ответил: «Попробуй. Если не получится — уходи».
Я попробовал, и все получилось на удивление как друзьям, так и недругам. Форум стал расти не по дням, а по часам. И крепнуть при поддержке патриарха Алексия, а теперь и патриарха Кирилла.
Девиз нашего форума — «За нравственные христианские идеалы, за возвышение души человека». Поначалу я побаивался: не ставлю ли этими строками каких-то рамок? А потом понял: в слове «христианские» рамок не существует. Оно только обязывает к более жесткому отбору фильмов. И в этом отличие нашего кинофорума от 95 процентов других кинофестивалей планеты.
Потом на одиннадцатом году жизни «Золотого витязя» я решил побороться за наш девиз на сценических подмостках, и так появился театральный форум. Все-таки я в большей степени человек театра, уже в шестнадцать лет стал актером Театра им. Моссовета, который тогда возглавлял Юрий Завадский, ученик Станиславского.
— Но театр и актерское искусство церковь на протяжении веков считала грешным делом!
— Есть даже постановления Вселенских соборов о лицедеях. Были времена, когда их хоронили за оградой кладбища. И вопрос о том, богоугодное ли дело актерство, я решал на протяжении последних двадцати лет.
И даже провел на эту тему международную конференцию в Минске с участием крупнейших деятелей мирового театра и выдающихся богословов. И ответила нам на этот вопрос Алиса Фрейндлих, которая привезла на конференцию свой моноспектакль «Оскар и Розовая дама», в котором она играет роль мальчика, умирающего от рака и пишущего письма Господу Богу.
Она наглядно показала, что театр может быть богоугодным, если он устремлен к истине и утверждает вечные ценности.
О патриархе и друзьях
— А многие ли актеры нынче разделают с вами ваши взгляды и цели?
— Их становится все больше и больше! Не случайно двенадцать лет назад на базе «Золотого витязя» мы утвердили Международное объединение кинематографистов славянских и православных народов, в котором уже насчитывается 15 000 членов славянского мира. По численности я не знаю большего кинематографического союза в мире!
А 4 мая прошлого года состоялось еще одно историческое событие: в Грановитой палате Кремля, которую по моей просьбе предоставил президент России Дмитрий Медведев, мы учредили Союз деятелей славянской культуры, в который будут входить и журналисты, и артисты, и живописцы.
Потому что в России искусство надо мерить вечностью, а не рублем, как в Америке.
Тот же фильм «Андрей Рублев» в первые уик-энды не собрал никаких денег и потом еще семь лет пролежал на полке. А потом он вырвался к людям и послужил толчком к возвращению к вере. Люди стали интересоваться историей, иконописью, они стали воцерковляться. Вот как должно действовать на народ искусство!
— А к какой организации вы сейчас ближе: к Московскому патриархату или министерству культуры?
— Нас поддерживают и те, и другие. Потому что «Золотой витязь» как раз-таки и соединяет в себе светское и духовное.
И, быть может, благодаря нашей двадцатилетней деятельности церковь стала иначе относиться к культуре, творчеству и актерской деятельности. И в новой концепции Русской православной церкви теперь записано, что церковь принимает творчество как форму обновленного просветленного сознания человека.
Понимаете? И я думаю, что мы повлияли на этот процесс!
— А многие консерваторы сегодня говорят, что с приходом патриарха Кирилла православная церковь стала оказывать чересчур сильное воздействие на общество…
— Сегодня идет процесс развития и общества, и государства, и церкви. И я оцениваю деятельность нашего патриарха в высшей степени положительно. Он именно та личность, которая и нужна сейчас России. Он человек, имеющий огромный авторитет и в народе, и у власти. Человек высочайшего интеллектуального духовного уровня. Патриарх-воитель!
И церковь сегодня не может замыкаться в собственных стенах монастырских ??????? и жить прежней жизнью. Она понимает, что сегодня, как говорил Гоголь, идет ратный бой за душу человека.
— А часто ли вам приходится общаться с патриархом по долгу службы?
— Сейчас, к сожалению, уже не так часто, как прежде, потому что у него огромная занятость, просто запредельная.
Мы видимся на Патриаршем совете по культуре и в храмах. И переписываемся: я ему пишу и всегда получаю ответы.
Пересветы XXI века
— А вас сегодня приглашают сниматься в коммерческом кино?
— Нет. Потому что понимают: это бесполезно. Честно сказать, сниматься сегодня у меня нет никакого желания. Я занимаюсь гораздо более важным делом, чем просто мелькание на экране.
Если мне предложат что-то выше, чем я делал в «Рублеве», «Военно-полевом романе», «Мастере и Маргарите», «Лермонтове», — тогда буду делать. А если нет, то мне вполне достаточно того, что я сделал.
— А молодежь интересуется вашими проектами?
— Интересуется! И молодежь, которая учится в творческих вузах, все больше и больше стремится что-то делать для нашего форума.
Не случайно также на тринадцатом году жизни нашего «Золотого витязя» появился еще и форум боевого искусства. Самый первый мы провели в Сергиевом Посаде, и участвовали в нем 250 молодых людей со всей России, из Сербии, Болгарии, с Украины, из Белоруссии, Польши, Германии.
И когда эти 250 витязей строем пошли к раке преподобного Сергия Радонежского и припадали у нее в молитве, я наблюдал за этой картиной и думал: вот они, Пересветы XXI века! И понял, ради чего все это затеял: я добавил спорту духовную составляющую.
Благодарим за помощь в подготовке материала синодальный информационный отдел Московского патриархата и компанию airBaltic.
Помогите Алине начать ходить! Следующая публикация:
Они ищут новую семью
