«Латвия должна стать мононациональным государством» — это один из столпов государственной идеологии. Даже не «один из», а главный. Если перевести этот тезис с политкорректного на русский, то получается так: «Латвия без русских».
Те, кто против этого возражает, приводят обычно либо этические, либо экономические аргументы. Этические: это нехорошо, некрасиво, не по-людски. Экономические: без русских латвийская экономика окончательно загнется, а если будет равноправие — поднимется.
И те, и другие аргументы в целом верны, но жизнь показывает, что они не воздействуют на сознание большинства латышей. Не задевают какого-то важного нерва. Стену национализма этими аргументами не пробить.
С момента начала кампании за русский язык я отказался от этих правильных, но неубедительных аргументов. Мой подход иной: построение мононационального государства в Латвии невозможно в принципе. И даже неважно, моральный это план или аморальный, выгодный или невыгодный, — он просто неосуществим, и точка. Не тратьте напрасно усилий. Не было в истории прецедента, чтобы без применения насилия из двухобщинного государства получилось национально-однородное.
Единственный вариант полюбовного «развода» — это когда каждая из «разводящихся» сторон получает свой кусок территории. Пример — Чехословакия, мирно разделившаяся на Чехию и Словакию. А вот на Балканах даже такой вариант вылился в кровавую бойню.
Репатриация или «мягкая» депортация?
Иногда еще приводят пример с балтийскими немцами, которые семьдесят с лишним лет назад якобы очень мирно и цивилизованно покинули Латвию. Но и это не была добровольная репатриация. Это было силовое решение, принятое, правда, не в Латвии, а за ее пределами.
Латышским националистам эта мнимо-добровольная репатриация немцев очень-очень понравилась. Еще бы — 10 тысяч квартир освободилось! А сколько служебных вакансий!.. Ведь балтийские немцы, хоть их и осталось к 1939 году в Латвии всего три процента, продолжали играть важную роль в жизни страны.
Недавно вышла книга «Черновики будущего», написанная в соавторстве политиком Янисом Урбановичем, журналистом Юрисом Пайдерсом и московским профессором Игорем Юргенсом. В книге много чего интересного, но я с особым вниманием прочел именно главу, посвященную отъезду местных немцев из Латвии. И какова была реакция на это событие латышских властей, общества, прессы.
Комментарии авторов занимают сравнительно немного места, в основном цитируются правительственные решения, выступления государственных деятелей и газетные статьи того времени. Все эти тексты конца 30-х годов пронизаны духом сдержанной светлой радости, что вот, эти нехорошие немцы, которые 700 лет не давали латышам свободно дышать, наконец уезжают и никогда больше не вернутся.
Голыми-босыми немцы из Латвии не уезжали, но обчистили их перед отъездом в «фатерланд» изрядно. Люди-то были в основном зажиточные, было на чем нагреть руки. Почти в тот же день, когда стало окончательно ясно, что немцам придется уехать, был принят закон, запрещающий торговлю драгоценностями. Ясно, зачем: чтобы «отъезжанты» не конвертировали свои трудовые сбережения в золотые колечки и серьги.
«Репатриация» немцев морально подготовила жителей Латвии и к истреблению евреев, и к советским депортациям.
Нельзя было вывозить с собой ни местную (потолок — 50 латов на человека), ни иностранную валюту, ни ценные бумаги (кроме немецких). Также были запрещены к вывозу сельскохозяйственное, промышленное, медицинское оборудование, даже мебель и домашняя утварь, если они превышали какой-то минимальный объем. Приводятся примеры конфискаций и наказаний тех, кто пытался прихватить с собой что-то «лишнее».
Авторы книги справедливо указывают, что «репатриация» немцев морально подготовила жителей Латвии и к истреблению евреев, и к советским депортациям. Ведь всякий раз, когда кто-то навсегда или очень надолго «исчезал», остающимся что-то перепадало: домик, квартирка, земельный участочек, еще какая-нибудь приятная мелочь…
(А что мы сегодня наблюдаем? Какая главная «коммерция» у власть имущих? Раздербанить чей-нибудь доходный бизнес — не обязательно даже «инородческий» — и распихать бабло по карманам. Сегодня это называется «борьба с олигархами».)
Кроме материальных приобретений были и карьерные, не менее сладостные. В книге приводится показательный пример. В Латвийском университете, чтобы заместить уехавших профессоров-немцев, профессорские звания вне очереди были присвоены более чем десятку старших деканов. В обычной ситуации им пришлось бы еще ждать долгие годы, а тут — карьерный скачок.
Зачистка памяти
Уже к марту 1940 года три тысячи семей поменяли немецкие фамилии на латышские. Пример подал министр внутренних дел: из Вейтманиса он стал Вейдниексом.
Цель латышизации — вычистить из коллективной памяти немецкий период истории. Мол, сплошной мрак оккупации, в котором ничего светлого и разглядеть-то невозможно. Что-то подобное мы наблюдаем и сейчас по отношению к советской эпохе.
Как заявила нынешний министр культуры г-жа Элерте, надо «сформировать общую социальную память». Иначе говоря, вычистить из памяти людей все, что не укладывается в государственную идеологию.
Занимательная статистика
Нужно доказать, что русских в Латвии мало и официальный статус их языку не положен? Пожалуйста, вот вам цифра — 27 процентов. Нужно доказать обратное: русских слишком много, и маленький латышский ручеек растворяется в русском море? Тоже не проблема! Оказывается, 56 процентов (т. е. больше половины) работающих в Латвии, — русские.
Именно такую цифру озвучил на днях в интервью Би-би-си глава контрольной части Центра гос. языка Антон Курситис, грустно посетовав, что латыши в Латвии стали меньшинством.
То, что приводимые разными ведомствами и в разных ситуациях цифры между собой никак не стыкуются, чиновников не волнует. Статистика для них не наука, а инструмент пропаганды.
Давайте произведем элементарный подсчет, который способен сделать даже ученик начальной школы.
Итак, согласно официальным данным, русских в Латвии 27 процентов. С учетом итогов недавней переписи получается примерно полмиллиона человек.
Сколько в Латвии работающих? Точно подсчитать невозможно, потому что в стране нет внятной статистики по безработице и эмиграции. И даже данные по пенсионерам плавают. Поэтому мой подсчет будет весьма приблизительным. Из общего числа жителей надо вычесть неработающих пенсионеров, несовершеннолетних, безработных.
Остается что-то около 700-800 тысяч человек — столько жителей Латвии работают.
Г-н Курситис авторитетно утверждает, что 56 процентов из них русские. Получается, что работающих русских жителей Латвии — 400-450 тысяч.
Да, но если верить официальным данным, в Латвии всего живут чуть больше полмиллиона русских! Выходит, что почти все они, кроме со- всем уж немощных пенсионеров и детей детсадовского возраста, работают?! Но это же чушь!
Я, кстати, думаю, что г-н Курситис сказал правду. Просто он имел в виду, что 56 процентов работающих — это люди, для которых русский язык является родным. Это такая «проговорка по Фрейду». Она означает, что в разговорах между собой, в своей, так сказать, «внутренней» статистике правящие называют русскими ВСЕХ русскоговорящих. А вот когда нужно показать, что в Латвии якобы живет очень-очень много разных нацменьшинств и русские лишь одно из них, тогда и вытаскивается на свет божий дежурная цифра в 27 процентов.
Если из более 800 тысяч (таково реальное число, а не полмиллиона) русских жителей Латвии работают 400-450 тысяч, тогда да, это похоже на правду.
Курситису надо сказать спасибо за эксклюзивную информацию. Цифра не воробей, вылетела — не поймаешь. Значит, большинство работающих в Латвии, — русские. Учтем также, что русских в госаппарате всего пять-семь процентов. Получается, что национальный ВВП созидается в основном руками и головой русских жителей Латвии.
Но тогда встает резонный вопрос: почему мы должны своим трудом содержать государственную машину, которая работает против нас?
Восточные поправки Следующая публикация:
Прощание с Затлерсом
