Выдающийся музыкант об искусстве, «неправильных» друзьях и родной Риге

Гидон Кремер — великий скрипач современности. Больше, чем просто музыкант. С недавних пор и лауреат Императорской премии в Японии (ее называют Нобелевской премией для музыкантов). Уроженец Риги. На родину возвращается постоянно. «Очень мило, что вы пришли», — приветствовал «СУББОТУ» Гидон Маркусович на входе престижного отеля в центре Риги. И затем в кафе рассказал о своих удивительных планах и попутно вспомнил несколько любопытных деталей своей рижской юности.

Андрей ШАВРЕЙ

— Гидон Маркусович, что у вас сейчас нового?

— Хотя руководимому мною оркестру Kremerata Baltica и 22 года, скучно нам никогда не бывает. Каждый год придумываем что-то новенькое. Заботимся о самом смысле музыки и стараемся понять, что мы еще сами не знаем в музыке порой — будь то незнакомые авторы или сочетания авторов. Короче говоря, мы хотим, чтобы наша публика не засыпала на концертах, а уносила с собой нечто, чего прежде не слышала и не знала, и открывала глаза и уши на то, что мы делаем на сцене.

Конечно, очень часто приходится бороться с консервативным восприятием музыки и у промоутеров, и у людей, ответственных за продажи. Мы хотим донести до людей новую музыку, но я никогда не заботился о том, как это продается. Поэтому я благодарен, что вы пришли, и хочу донести то, что нас поддерживает и должно поддерживать дальше.

Начну с того, что в конце декабря у нас было замечательное турне с Марио Брунелло в Италии, и мы осуществили неожиданный для камерного оркестра проект, играя только музыку Густава Малера. Это необычно, потому что обычно камерные оркестры играют классическую барочную, романтическую музыку, ограничиваясь стандартными произведениями.

А год мы начали с юбилея. Ведь не надо забывать, что это год столетия одного из великих композиторов XX века Мечислава Вайнберга…

В тандеме с Осокиным

— Вы иногда на бис играете переложение его знаменитой музыки к мультфильму «Каникулы Бонифация». Это, пожалуй, единственная его мелодия, знакомая широкому слушателю…

— Но кроме того у него столько симфоний и других симфонических произведений. И уже несколько лет с Kremerata Baltica мы продолжаем открывать шедевры Вайнберга. Этот год начался неожиданно с проекта, который в Латвии мы показали только в Лиепае, — он связан с чудесным клоуном Роберто Вике. В первой части мы играли музыку Астора Пьяццолы, а во второй — только музыку Вайнберга, которую он писал для цирка и фильмов. А перед этим, в ноябре, мы сделали на Deutsche Grammophon запись двух симфоний Вайнберга, которая выйдет в свет в мае. Запись сделали совместно с городским оркестром Бирмингема.

Симфония «Кадиш» посвящена жертвам Варшавского гетто — это удивительное сочинение, и это будет открытие для всех. Как будто нашли рукопись одиннадцатой симфонии Малера — такой шедевр. Я рад, что в этом исполнении принимал участие и молодой латвийский пианист Георгий Осокин. Думаю, эта запись войдет в историю — я так говорю нечасто. Но, прослушивая материал, который длится почти час… он меня потрясает до сих пор — такая сила музыкального высказывания!

— И у вас будет проект с опальным Кириллом Серебренниковым?

— Это главное событие, оно у нас будет в июне, когда на фестивале в Нидерландах мы покажем проект, посвященный Вайнбергу, и называется он «Хроника текущих событий». Это такая аллюзия в связи с изданием, которое, если вы помните, существовало нелегально в самиздате в семидесятые годы в СССР. За распространение этого издания людей можно было уволить, а то и посадить. Один мой рижский друг за это даже попал в тюрьму, а потом в лагерь на несколько лет.

Я уже не помню, название этого проекта родилось у меня или у того, к кому я обратился с этим предложением. А обратился я к Кириллу Серебренникову. Он сам, будучи под домашним арестом, не может принимать непосредственное участие в этом новом проекте, но полностью его поддержал и даже дал вектор того, как этот проект осуществить. Он поручил сделать работу своим ассистентам и студентам. Это будет связано с видео. Оно будет сниматься в ближайшие два месяца, рассказывая о том, что музыка Вайнберга совсем не ушла в прошлое, она существует и может вдохновлять.

Это тот редкий случай, когда музыка будет не сопровождать то, что на экране, а наоборот — экран будет опираться на музыку для того, чтобы она сегодня зазвучала еще с большей силой. Одним из солистов будет, опять же, Георгий Осокин. Я еще сам не знаю, что это будет, но скучно точно не будет. Премьера этого действа состоится в Амстердаме 7 июня. Но, может, что-то из этого покажем в узком кругу в Риге незадолго до премьеры. Потом покажем в Гамбурге, Берлине. Может быть, и в России.

Будет и альбом с 24 прелюдиями Вайнберга, он выйдет и в формате DVD в оформлении выдающегося литовского фотохудожника Антанаса Суткуса.

И еще. Практически никто не знает такого польского композитора и пианиста Милоша Магина. Он был замечательным интерпретатором Шопена и ушел из жизни в 1999-м. И вот молодой французский пианист Люка Дебарг, который наряду с Осокиным станет постоянным резидентствующим пианистом Kremerata Baltica, попросил меня обратить внимание на Магина-композитора. И мы его исполняли у вас сейчас в Цесисе. И записали альбом его музыки в Литве, в чудесном месте, где на руинах старого поместья построили концертный зал.

Дух просвещения и просветления

— Расскажите о приглашении к сотрудничеству удивительного Дебарга и Осокина…

— Впервые за 22 года мы с оркестром решили позвать двух выдающихся молодых пианистов. Мы к этой формуле никогда не прибегали. У нас было очень много разных выдающихся гостей, но хотелось бы создать отношения более устойчивые и надолго. Это не означает, что я отдаю обязанности капитана в другие руки и ухожу. Нет, пока я еще могу, буду с оркестром до тех пор, пока у меня не опустятся руки, а они пока не опускаются. Но тем не менее я хочу позаботиться о будущем Kremerata Baltica. И в Дебарге и Осокине я увидел две личности, с которыми мы говорим на одном языке. Раньше было такое понятие — нести знамя дальше. Никакого знамени нет, но если дух Kremerata будет продолжаться, то в первую очередь он будет продолжаться за счет таких творческих молодых людей.

С Люка Дебаргом у нас даже есть договоренность, что он будет выступать не только как пианист, но и как композитор. И я могу сказать уже сейчас, что он даже собирается написать нам камерную оперу, но это будет только через два или три года. Но сюжет я ему дал, больше пока что ничего об этом не скажу — должны же оставаться какие-то тайны? Но Люка пишет с удовольствием и много, жизнь только пианиста для него скучна. Он хочет заниматься не только композицией, но и литературой… Не удивлюсь, что он когда-нибудь и задирижирует. В отличие от него, я композицией не занимаюсь и не дирижирую. Хотя несколько книг написал.

Люка действительно необычайный человек, с которым не совсем просто, потому что он занимает все пространство вокруг себя. Но это прекрасно, потому что он заражен духом просвещения и просветления. Он вообще подлинный. Если у других артистов эпатаж входит в репертуар и часть творческой личности, то у Дебарга нет никакого эпатажа, он сделан из цельного куска. Этот кусок еще нуждается в обработке; как говорил Роден, для создания идеала нужно отсечь все лишнее. Шлифовка нужна, но то, что он настоящий, — это ясно.

«Неправильные» друзья

— Вы помните, как зовут того рижского друга, которого посадили за «Хронику…»?

— Конечно. Его звали Лев Ладыженский. К сожалению, он уже умер. Жил буквально в квартале от того дома на Аусекля, где в детстве жил я сам. Он был математиком по профессии, но одновременно с этим и замечательным литературоведом, я бы так сказал. У него была огромная по тем временам коллекция сочинений Бориса Пастернака и других авторов; сейчас эта библиотека каким-то чудом оказалась в Бостоне. Был очень прогрессивный человек, и я у него очень многому научился. Научился думать, например. Я его встретил в очень нужный момент жизни… Я ходил нему на квартиру, это был уже конец шестидесятых годов.

Он был одним из первых компьютерщиков и работал в научном институте. Очень смешную деталь я вам расскажу. После того как его уже выпустили за нелегальное распространение «Хроники текущих событий», он работал в рыбном институте. И рассказал мне, что они занимались тем, что исследовали, где и как лучше всего разводить лосося. Искали место, где ему лучше всего размножаться. Вроде нашли, но потом почему-то все лососи уплыли в Швецию. Байка, но красивая.

Замечательный был человек, стольких книг я у него начитался. Некоторые книги в те годы я у него брал, что говорится, на ночь. Так что все мои не совпадающие с официальной идеологией мысли родились в то время, когда я общался со Львом. Он меня познакомил с очень многими своими друзьями в Москве, которые тоже были из круга диссидентов. Среди них был, например, один из выдающихся поэтов Наум Коржавин, недавно скончавшийся. Короче, у нас была своя такая маленькая компания, за которую я потом в Центральном комитете партии получил замечание, когда стал невыездным: «Ну, у вас просто неправильные друзья». Вот слава богу, я на этих «неправильных» друзей опирался и в результате стал человеком.

— В этом году вы с оркестром выступите во Дворце культуры ВЭФ. У вас есть детские воспоминания об этом здании?

— Помню, что это было сталинское строение на отшибе, это же тогда была окраина города. Сейчас, когда мы проезжали мимо него по дороге в Сигулду, я обратил на него внимание: что-то знакомое, но обновленное. В годы моего детства там был такой ансамбль скрипачей «Кантилена», я часто с ним играл. И многие из участников того ансамбля учились у моего дедушки, приходили на уроки к нему домой на улицу Аусекля.

— А об этом здании, в котором мы находимся, воспоминания есть?

— Да, когда я сюда заходил, директор оркестра Ингрида Земзаре мне напомнила, что прежде здесь долгие годы находилось министерство внутренних дел. И я рад, что у меня особых воспоминаний об этом учреждении нет, хотя в детстве я из дому часто ходил мимо него пешком в музыкальную школу имени Эмиля Дарзиня, которая в те годы находилась неподалеку, на бульваре Райниса. Может быть, у этого здания и находившегося в нем ведомства есть какие-то воспоминания, связанные со мной, но я их не знаю.

А вообще получается, что я действительно всюду и нигде. Ощущения постоянного дома нет. Но что точно, в сентябре я точно буду в Юрмале, в которой некогда отдыхал каждое лето. Проведем там в «Дзинтари» уже традиционный фестиваль Kremerata Baltica.

Знаете, есть слова, которые принадлежат артисту, которого я полюбил еще в те времена, когда жил в Риге. И на его спектакли я специально ездил в Ленинград. Это Иннокентий Смоктуновский. Я видел его в «Идиоте». Так вот, мне близка его фраза, что ему ближе всего удивляться и удивлять. Эту фразу я постарался принять в себя и не повторяться, и удивлять, и удивляться.

«У нас была своя такая маленькая компания, за которую я потом в Центральном комитете партии получил замечание, когда стал невыездным: «Ну, у вас просто неправильные друзья». Вот слава богу, я на этих «неправильных» друзей опирался и в результате стал человеком.

«Вообще получается, что я действительно всюду и нигде. Ощущения постоянного дома нет. Но что точно, в сентябре я точно буду в Юрмале, в которой некогда отдыхал каждое лето.

Похожие публикации