А в остальном Латвия — это божье местечко, считает глава Латвийского общества юристов Айвар Боровков
«Русские в Латвии — это совершенно другие русские, нежели в России. Они почти латыши, но с высоким уровнем социальной боли. Они не говорят по-латышски не потому, что не знают его, а из протеста», — так говорит об интеграции президент Латвийского общества юристов Айвар Боровков. Он не только юрист, предприниматель, фотограф, но и философ по натуре.
«У Европы нет общих духовных ценностей. С одной стороны, в этой разнобытности есть своя прелесть, но сегодня это губит Европу. У неё нет будущего», — сказал он в интервью «Субботе».
* Есть ли у нас национальная идея?
* Почему ЕС — это тот же самый СССР?
* Чем закончится дело олигархов?
* Откуда берутся дыры в латвийских законах?
* Победит ли ислам христианство и чего нам ждать тогда?

Этот искусственный национальный вопрос

— Вы не раз предрекали гибель Европейского союза, выступая сторонником национального государства. Однако в нынешней геополитической ситуации мы, наоборот, видим сплочение ЕС перед так называемыми внешними врагами. Готовы признать, что ошибались?
— Нет, всё как раз говорит о том, что ЕС переживает очень глубокий кризис: ситуационный, структурный, финансовый, духовный. В моменты кризисов очень выгодно искать врага: это всегда ведёт к сплочению. Но я по-прежнему уверен, что национальное государство — это лучшая форма существования страны. Привести одну комнату в порядок всегда быстрей и проще, чем делать уборку в большой квартире.
— Если уж мы говорим о национальном государстве, то есть у Латвии национальная идея, которая объединяет большинство живущих здесь?
— Здесь хотелось бы процитировать предыдущего президента Берзиньша, который выступил 23 ноября 2013 года после трагедии в Золитуде. Он сказал, что на самом деле вся правда там, на улице. В той трагедии не было национального вопроса, никто не выбирал, кого спасать — русских или латышей. Тогда все были вместе. На мой взгляд, все эти национальные вопросы и противоречия создаются искусственно. Может быть, я ошибаюсь, но мне почему-то кажется, что у русских в Латвии нет проблем с латышским языком. Они не говорят не потому, что не умеют. Это всего лишь форма протеста.
— Против чего?
— Против социального положения, например. Да, у латышей и русских это положение примерно одинаковое, но русские нашли вот такую форму протеста. Хотя если взглянуть объективно, во времена Ушакова Рига стала более латышской, чем при предыдущих латышских мэрах. Он смог объединить латышей и русских совместным отмечанием Лиго и государственных праздников. Понятно, что ему непросто это даётся. Латыши Ушакова не любят, потому что он не свой, и среди части русских он тоже теряет популярность, потому что якобы уже облатышился. Русские в Латвии — это совершенно другие русские, нежели в России. Они почти латыши, но с высоким уровнем социальной боли. Мы разные, но если взять две враждующие толпы и поставить перед ними общего врага, эти толпы прекрасно сплотятся.

Почему наступает ислам

— События на Украине ещё больше разделили нас или, наоборот, напугали и сделали более терпимыми друг к другу?
— Украина — это страшный пример. В эту тему есть отличный анекдот. Гитлер в аду увидел, как Меркель пытается успокоить русских и украинцев, и застрелился второй раз. Этот анекдот характеризует абсурдность всей ситуации. Конечно, события на Украине ещё больше разделили латвийское общество. Местные украинцы больше не хотят говорить по-русски, а по-латышски не понимают. В социальных сетях уровень нетерпимости просто зашкаливает. Латышские пользователи, например, сейчас охаивают Паулса, Praata Veetra, Бусулиса, которые выступают в России. Это абсурд! Почему продавать шпроты в Россию — это нормально, а музыку — нет? Элемент деструкции сегодня очень высок. И Латвии срочно надо думать над рецептом сплочения. Самым высоким пилотажем интеграции была бы возможность убедить русских в том, что они в ответе за умирающую латышскую культуру.
— Так, может, и неплох сейчас был бы общий враг — хотя бы те же беженцы, которые переключат на себя внимание латышей и русских?
— С беженцами всё непросто. С учётом того, как развиваются события в Европе, совсем скоро она станет территорией ислама. Париж и Лондон — уже потерянные города. Пару лет назад я с ужасом понял в Мюнхене, что немца там уже невозможно найти. Очевидно, что некогда популярная идея мультикультурного общества провалилась. Нет никаких идей, как из этой ситуации выйти.
— Христианская религия оказалась слишком слаба перед исламом или же здесь есть промахи в интеграции?
— Там много факторов. У Европы нет общих духовных ценностей. С одной стороны, в этой разнобытности есть своя прелесть, но сегодня это губит Европу. Христианство переживает очень глубокий кризис. По сравнению с исламом это старая религия, и если их образно сравнить, то христианство — это такой старец, который многое повидал и устал от жизни. А ислам — это подросток, для которого не бывает компромиссов ни с собой, ни с внешним миром, когда есть только чёрное или белое, без полутонов.
— А Рига через 10-20 лет может стать потерянным городом?
— Если посмотреть послевоенную Германию, то немцы очень долго жили с большим искренним чувством вины. В какой-то момент оно начало зашкаливать. Новое поколение начало протестовать: «Ну сколько можно?!» И это очень хорошая почва для радикализации. Но в Латвии ситуация всё же иная. Здесь люди не настроены радикально. Другой вопрос, если в Риге появятся чуждые субкультуры, которые будут накапливаться.
— Есть мнение, что это лишь вопрос времени…
— Так и есть. Мы никуда не денемся от общих европейских процессов.

Как уложить политика в паззл

— Как вы оцениваете качество латвийских законов?
— Скажу откровенно: я терпеть не могу суд. Латвия слишком маленькая страна, чтобы позволить себе роскошь судиться. По этой причине я был против вступления в ЕС.
— Из-за судебной системы?
— Этот вопрос был одной из главных моих претензий в тот момент, когда Латвия только вступала в ЕС. Юридическая и судебная власть — а вернее, её качество — показывает силу и состоятельность государства. Если человек не может найти правду в своей стране, это очень плохой сигнал. У меня был клиент, который проиграл в Латвии суд первой инстанции. Получил приговор на 22 страницы. Я переводил ему приговор с латышского на русский, и на 6-й странице он не выдержал. «Айвар, — говорит, — а я-то где? Там же всё про Швецию, какие-то примеры из судебной системы той страны, зачем мне всё это знать? У меня есть конкретное дело, которое связано только с Латвией!» Вот в этом и есть абсурдность всей ситуации. Должно быть всё просто. Есть человек, который считает, что его права были ущемлены. Он сообщает об этом, и вся государственная судебная система начинает с этой проблемой разбираться. Но на деле административный суд стал ещё одним заслоном, который защищает власть от простых людей.
А должно быть так: если возникла спорная ситуация между простым человеком и, например, банком и при этом аргументы обоих сторон серьёзны, нужно дать преимущество в споре простому человеку. Этот принцип в Латвии просто зашкаливает в трудовом праве: все преимущества на стороне работника. А работодатель напоминает учителя в школе: куча обязанностей и минимум прав. А вот чтобы выиграть в административном суде, человеку нужно не просто нанять адвокатов — это должны быть лучшие адвокаты, которые знают международное право.
— Многие юристы говорят, что многие законы настолько сырые, что кажется, будто их пишут недоучившиеся студенты вузов.
— Всегда найдутся эскимосы, которые будут разрабатывать правила поведения для жителей Конго о том, как себя вести при большой жаре. Это и есть ответ. В российских юридических кругах есть такой термин — «бешеный принтер». Он шлёпает все эти законы и подзаконные акты под копирку, не заморачиваясь качеством готового продукта. Не будем скрывать, что во многих законах часто пробивается интерес той или иной группы. Уровень политической культуры у нас очень низкий, дельные замечания оппозиции не принимаются из-за политических амбиций.
— Кто в Латвии самые влиятельные лоббисты. Банки, кто ещё?
— Строительный бизнес, финансовый сектор, фармацевтика. Современная политика — это как паззл. Кто новенький в этот паззл поступает, тот укладывается в заготовленное для него готовое местечко с определённым рельефом. Хочешь не хочешь, но ляжешь именно так, как для тебя уготовано. Не уложился — до свидания, найдём того, кто уляжется.

Как птенчики в гнёздышке

— Ну вот изгнали же олигархов из Сейма. Вы верите, что процесс над ними, который сейчас опять возобновился, закончится каким-то приговором?
— Только не говорите слова «олигархи»! (Смеётся.) Какие у нас олигархи?! Скорей олигархики или, проще, — ворики. Поверьте, я в свой жизни повидал организованную преступность. У нас её нет. Может, в этом и заключается наша прелесть. Ведь Латвия на самом деле прекрасная страна. Есть хорошее слово «dievzemiite». По-русски можно перевести как «божье местечко». Дай бог всем жить в таких условиях. У нас ведь кроме клещей и сварливых соседей, нет никаких отягощающих факторов.
— А фактор бедности?
— Он очень относительный. Мир в целом живёт очень бедно. Условно пять процентов жителей планеты живут в достатке и 95 процентов — за чертой бедности. Мы в Латвии входим в эти пять процентов, поэтому нам грех на что-то жаловаться: ни землетрясений, ни серьёзных наводнений, ни войн, ни голода. Представьте только, если эти 95 процентов в один момент хлынут на цивилизованный мир, представленный пятью процентами. И тогда ничто не сможет их удержать — ни армия, ни полиция, ни границы.
— Но ведь этот процесс уже пошёл.
— Да, и это по-настоящему страшно. Мы сейчас должны говорить не о том, сколько беженцев принять — 25 или 250, а о сути — как всю эту волну остановить. Всё-таки как ни плох был режим Каддафи, он был своего рода сдерживающим фильтром. Весь север Африки был своего рода буфером. Сейчас условные покой и мир там разрушены. Эта деструктуризация привела к тому, что и нас появились умники, разбивающие в пух и прах сложившиеся устои общества. Для них уже и традиционная семья — это плохо, они оскверняют религию, критикуют гимны государства, убеждают, что нужно отказаться от национальной идеи. Я убеждён, что СССР и ЕС в целом очень похожи, только с разной идеологией. Если раньше в Латвии все как птенчики в гнезде смотрели в сторону России, то сейчас смотрим на Брюссель. В советское время Михаил Суслов выступил с теорией, что народности отмирают и появляется новый класс — советские люди. Недавно председатель Европейского совета Херман Ван Ромпёй заявил нечто похожее: все национальные устои надо откинуть прочь и войти в следующую фазу развития, где мы все европейцы.
— Вам не нравится это обезличивание?
— А что с этим сделать? Можно по Задорнову, стоять на берегу моря и материть закат. Но какой в этом смысл? Надо просто с этим жить.
От редакции
Помочь людям вспомнить, откуда они родом, кем были их предки, где упокоены, — такую цель ставят себе создатели электронной энциклопедии www.nekropole.info. Этот грандиозный культурно-исторический проект реализует глава Айвар Боровков и один из создателей фирмы Lursoft Айнар Брувелис со своими единомышленниками. С группой энтузиастов и помощью спонсоров Айвар создал и уже пять лет поддерживает этот уникальный проект — культурно историческую интернет-энциклопедию людей, мест и событий, куда каждый может занести своих умерших родственников и предков. Но об этом проекте мы расскажем в следующем номере «Субботы».

Похожие публикации