Пушкин — обезьяна, Золушка — проститутка в борделе, Иисус и апостолы — гомосексуалисты, лающий голый художник на четвереньках, групповая оргия в музее, пляски на алтаре и в газовой камере, засовывание курицы в вагину, прибивание мошонки к брусчатке Красной площади, Путин, распятый на кресте…
Свобода самовыражения современных художников не знает границ. Так называемые концептуалисты в своих арт-проектах обрушивают на зрителя сарказм, издёвку, агрессию, а то и откровенное глумление.
С чем мы имеем дело: со смелым новаторством или вырождением искусства?
Почему половой член, нарисованный подростком на стене, — хулиганство, а пенис, нарисованный арт-группой «Война» на разводном Литейном мосту в Петербурге, — это художественный акт?
От карикатуры до теракта один шаг

Но, может быть, провокации в искусстве нужны обществу как дрожжи тесту? Они выводят публику из равновесия, ломают стереотипы, заставляют негодовать, спорить, думать… Только где та граница, за которой дрожжи превращаются в динамит? Скабрёзные карикатуры на пророка Мухаммеда вызвали волну погромов по всему миру и стоили жизни сотрудникам журнала «Шарли Эбдо». А кукла на кресте, похожая на Путина, в которую желающим предлагалось вбивать гвозди, стоила сто миллионов евро убытков латвийскому бизнесу, потерявшему экспорт рыбы в Россию, а сотням заводских работников — потери рабочих мест.
Так где же рамки свободы самовыражения и нужны ли они? Эти вопросы «Суббота» адресовала людям культуры.

Глеб Пантелеев, скульптор: «Кто хочет обидеться, повод найдёт»

— Современное искусство вышло за рамки традиционных жанров. Раньше художник должен был рисовать, скульптор ваять, писатель писать. Теперь же искусство может воплощаться в любых формах. Ничего запрещать нельзя. На закрытых площадках, в галереях можно выставлять всё, даже порнографию. Вам не нравится инсталляция — не ходите и не смотрите, вызывает протест перформанс — имеете полное право ответить с помощью творческих средств. Если чья-то работа оскорбительна для вас — разбирайтесь с автором через суд. Но и авторам оскорбительных арт-объектов следует сознавать, что частью их провокационных художественных проектов являются и последствия — общественные протесты и судебные решения.
Но должен заметить: человек, который хочет увидеть где-то что-то оскорбительное для себя, это обязательно увидит. Как в старом армейском анекдоте: о чём думает солдат, глядя на кирпич? Он думает о бабах. А почему он о них думает? А потому что он о них думает всегда. Мне никогда не пришло бы в голову, что эта кукла на кресте — изображение Путина. Там же нет ни малейшего сходства. Но если человек или сообщество людей настроены обидеться, они это сходство найдут.
Это относится и к мусульманам. Они живут с убеждением, что их хотят унизить, и находят поводы оскорбиться. Я, например, не представляю, как можно унизить Бога. Эти рисунки унижают не Бога, а тех, кто их рисует.

Эпатаж — это способ быть замеченным

Андрей Минченков, психолог, специалист по арт-терапии:
«Не будите звериные инстинкты»
— Я постоянно хожу на выставки современного искусства, там есть удивительно талантливые вещи, в том числе и в жанре перформанса и инсталляций. Но таких произведений подавляющее меньшинство. К сожалению, больше работ, несущих код разрушения и уро-генитальной тематики. Среди их авторов однозначно есть люди психически нездоровые, которым можно только посочувствовать. Это не только моё мнение, но и мнение многих психиатров, с которыми я беседовал.
Напомню, что автором самого первого скандального перформанса был Герострат, который сжёг храм Артемиды в Эфесе. Цель его была — войти в историю. И это получилось. Правда, он плохо кончил: с него живьём содрали кожу неблагодарные соотечественники.
Инсталляция с крестом в Риге — на стыке хулиганства и дурновкусия. Такое же, как сжигание чучела Обамы на митинге Антимайдана. Это не значит, что для искусства должны быть запретные темы.
В своё время писатель Александр Куприн так ответил критикам его романа «Яма» о жизни проституток в публичном доме: «В искусстве нету запретных тем. Есть мера такта, вкуса и художественности, с которой это описано».
Если вы вбиваете гвозди, втыкаете иголки в образ конкретного человека или сжигаете его чучело, вы в это действие вкладываете энергию ненависти и разрушения. Если бы между Латвией и Россией или Россией и Америкой, не дай бог, была война, это было бы оправданно. Но такого контекста нет. Не надо возбуждать звериные инстинкты. Если они вырвутся на волю, то обязательно вернутся к вам бумерангом.
Я убеждён: высший смысл искусства — всё-таки соединять, а не разъединять. Если оно озлобляет, натравливает людей друг на друга — это антиискусство.

Сто унитазов — это уже не провокация

Инесе Лусиня, музыковед:
— В мире музыкального искусства провокативен был даже Верди. Тогдашнее общество не могло принять того, что героиней его «Травиаты» стала куртизанка. Если посмотреть с «высоты птичьего полёта», главная цель искусства и есть провокация. Или в форме, или в содержании.
Обычно негодуют по поводу театральных экспериментов люди зашоренные, консервативные, которые смотрят на мир через очки шаблонов прошлого. Они привыкли традиционным постановкам и не готовы воспринимать никакие новации.
Но границы дозволенного в искусстве всё время сдвигаются. В двадцатые годы прошлого века на выставке в Париже вызвал скандал выломанный писсуар в качестве экспоната. Сегодня вы можете выставить в галерее хоть сто унитазов, это никого не шокирует. Это уже не провокация. Провокацией была выставка Орлан, которая проходила в начале этого года в Риге, в Музее дизайна и декоративного искусства. Культовая художница провозгласила своё тело художественным материалом.
Орлан сделала девять пластических операций, чтобы достичь схожести с женскими типами Древней Греции, эпохи Ренессанса, барокко, с образами женщин на картинах Буше, Боттичелли, Леонардо да Винчи и др. Мне лично трудно назвать это искусством, особенно когда я читаю в её интервью, что каждый может попробовать провести творческие эксперименты с человеческим телом: например, наложить на голову грудного ребёнка жёсткий обруч, чтобы деформировать его череп. Это не просто идеи — это позиция. Художника и человека. Для меня она неприемлема.
В искусстве существуют два вида провокаций: когда провоцируют сами произведения и когда провокативны высказывания и социальные поступки художников.
Вот такой пример. Известный немецкий композитор Карлхайнц Штокхаузен после трагедии 11 сентября 2001 года сказал, что любой художник мог бы позавидовать террористам. В том смысле, что теракт в Нью-Йорке круче любого радикального художественного акта. Гигантский скандал по поводу этого высказывания заставил публику обратить внимание на композитора, которого до того знал лишь узкий круг любителей авангардной музыки.
И ещё один тип — невольная провокация. Когда художник никого не хотел задеть, но попал в какую-то болевую точку и возбудил общество. Сейчас, когда начались события на Украине, это очень просто и даже неизбежно. Потому что в творчестве всегда отражается то, что волнует творца.

Наталья СЕВИДОВА.

Похожие публикации