Через 30 лет европейцы окажутся в роли белых в ЮАР

Об этом предупреждает известный российский обществовед, доктор социологических наук Ренальд Симонян.
Ренальд Хикарович два-три раза в год приезжает в Латвию, Литву и Эстонию: сфера его научных интересов — развитие общественных отношений и социальных систем в странах, граничащих с РФ, и взаимодействие их с Россией.
В очередной приезд учёного в Ригу «Суббота» вызвала его на разговор о ситуации в самой России, которая оказалась перед лицом тяжелейших вызовов.

Нация не прощает унижения

— Ренальд, вот как объяснить такой парадокс: события на Майдане изначально были вызваны тем, что чаша терпения народа переполнилась. Близкие к «телу» президента олигархи, политики и чиновники приватизировали государство, подмяли под себя закон и присвоили львиную долю национального богатства. Януковича ненавидели. И судьба его закономерна. Но ведь и в России те же язвы. А популярность президента Путина зашкаливает…
— Да, язвы те же, но есть и существенные различия: малообразованный олигарх, президент-уголовник — и выпускник Ленинградского университета, проживший шесть с половиной лет в Европе, ставший главой страны спустя восемь лет после того, как состоялось её разграбление нашими «Януковичами».
Но есть и более фундаментальные причины. Россия богатая, а Украина — бедная. У нас нефть, газ, вся таблица Менделеева — почти 30 процентов разведанных мировых запасов минерального сырья и углеводородов при двух процентах мирового населения, что позволяет выделять нашему непритязательному народу ровно столько, чтобы он не выходил на улицу. Это экономика. Ещё больше различий в психологии. Русские — давно сформировавшаяся нация. Не этнос, а именно нация. Украина сегодня в процессе её формирования. И как это ни парадоксально, должна быть благодарна России за «помощь» в ускорении этого процесса.

Крымский бальзам на русские раны

— Есть ещё одно различие. Русский человек всегда высоко ставил государственность. Нас называют имперской нацией. Всё, что связано с величием страны, является приоритетной ценностью. А для малообеспеченных слоёв гордость за страну всегда была безусловной, а иногда и единственной компенсацией за бедность и социальную неустроенность. Утрата своей великой державы, произошедшая в декабре 1991 года, — травматический шок для нации. Через три года этот же народ оказался ограбленным в результате воровской приватизации — ещё один шок. Всё, что было в 1990-е — пьяный президент, торжество криминалитета, отмена морали, взрыв коррупции, уничтожение науки, бегство из страны, вывоз капитала, вымирание населения, — обострили эти травмы. Как писал Макс Вебер, «нация простит ущемление её интересов, но не простит оскорбление её достоинства».
Россию после гайдаровских реформ часто сравнивают с поверженной Германией после Первой мировой войны. Но там были внешние враги — Антанта. Здесь ограбили и унизили свои, что гораздо болезненнее. Особенность агрессии по отношению к себе в том, что в той или иной форме она выльется в агрессию по отношению к Другому. Общество инстинктивно стремится избавиться от ощущения собственной вины. В психологии это называется вытеснением из сознания неблагоприятной информации, переложение вины на Другого. Виноваты не МЫ, а ОНИ, прежде всего США, которых, кстати, в Европе тоже не жалуют. Возвращение Крыма — это первая за 23 года возможность нации избавиться от посттравматического синдрома. Это был ответ на запрос населения, и Путин не мог упустить такую возможность. Эмоциональный подъём, вызванный возвращением Крыма, подогретый патриотической энергией 70-летия Победы, — эффективное средство для залечивания ещё свежих ран.
— Россия всё больше денег вкладывает в оборону, но, как мы видим, в социальной сфере, образовании, культуре идёт жёсткий процесс «оптимизации». Надолго ли хватит народу эмоционального подъёма, если уровень жизни будет падать?

Целились в Россию, попали в Европу

— В Евросоюзе многие корпорации, бизнесмены, фермеры пострадали от санкционного режима. И чем дальше, тем больше убытки и неполученная прибыль. Экономический прагматизм может в какой-то момент перевесить политические страхи?
— Я думаю, что американцы осознали свою ошибку и санкции будут отменены. Тогда и страхи уменьшатся. В Финляндии, например, страхов много, но есть и 70-летний опыт выгодного сотрудничества с Россией. Разумеется, наибольшие убытки от санкций понесла Германия, так как у неё наибольший товарооборот с Россией. Но помимо экономического ущерба Евросоюз понёс политический и моральный ущерб. В Европе осознают, что своими санкциями Запад способствовал укреплению позиций российской правящей номенклатуры. По сути, Европа платит за увеличение политического веса России из собственного кармана. Это грубая ошибка. Вообще, ошибок за постсоветский период Европа наделала не меньше, чем Россия. Бомбардировки мирного Белграда, чтобы избавиться от Милошевича, участие в оккупации Ирака под предлогом, который оказался оглушительно ложным. И, наконец, Косово, когда российскому общественному мнению был послан мессидж, что Европа нарушает Хельсинкские соглашения и открывает ящик Пандоры. Нет никакой логики в том, что если албанцы не хотят жить вместе с сербами, Косово может быть независимым государством, а Абхазия не может, хотя абхазы ещё более категорически не хотят жить вместе с грузинами, а кровь пролилась и в том, и в другом случае.
Но самая большая вина европейских политиков в том, что после распада СССР они поддерживали российское руководство, ведущее страну к деградации экономики, к снижению её международного статуса. Европейские политические лидеры, возможно, достигали каких-то тактических выгод, но оказались стратегически недальновидными. Ведь глубокий цивилизационный смысл заключается в том, что Евросоюзу выгоднее иметь рядом с собой здоровую, благополучную и демократическую Россию. Но, усердно способствуя созданию авторитарной коррумпированной России, европейские политики стали всё громче декларировать, что такая страна не может быть принята как равный партнёр. Это вызвало у россиян соответствующую реакцию: обиду, раздражение и неприязнь.

Без интеграции с Россией у Европы шансов нет

— Россия и Евросоюз могут предъявлять друг другу множество обоснованных претензий. Но помимо прошлых, нынешних и будущих тактических задач существуют геостратегические цели. В течение многих веков в мировой системе Европа задавала тон. Сейчас речь идёт не столько о лидерстве, сколько о её месте и роли в формирующейся новой мировой системе. В 1980 году европейцы составляли 26 процентов населения мира, в 2010 году — менее 10 процентов. Ещё через 30 лет, к 2040 году, как считают демографы, европейцев будет уже менее семи процентов. В глобальном мире они окажутся в том же положении, в каком сегодня белые в ЮАР. Те европейцы, которые это понимают и проявляют заботу о сохранении своего культурного пространства, начинают осознавать, что у них в Европе только один стратегический союзник — Россия. Так уже было, когда Европа была спасена от нашествия Орды в XIII веке и от ига Оттоманской империи в XVIII-XIX веках. Движение Европы к восточной границе не случайно. Это инстинкт самосохранения цивилизации. Его нужно учитывать наряду с экономическим прагматизмом. Европа всё-таки захочет оставаться европейской, т. е. христианской, а без интеграции с Россией у неё на это шансов меньше. Тем более что нынешний однополярный мир быстро двигается к многополярности, в Европе это понимают. Как и то, что на пороге и у нас, и у Европы зреют общие угрозы.

Кадры решают всё

— В России поддерживается вера в то, что через год санкции Запада не будут страшны экономике РФ: она переживёт кризис и укрепится за счёт опоры на собственные ресурсы. Интересно, что так считают и некоторые западные аналитики. Например, французский политолог Сирил Брет уверен, что чем дольше длится режим санкций, тем эффективней становятся стратегии противодействия. Это показали режимы Кубы и Ирана: они научились жить в режиме санкций и в конечном счёте нашли, как его обойти. Но есть и совершенно апокалипсические для российской экономики прогнозы. А ваше мнение?
— Опора на собственные ресурсы — это северокорейское чучхе, осуждающее и отрицающее импорт. Но в современном глобальном мире экономическая изоляция государства невозможна. Даже при сталинском железном занавесе торговля с «мировым империализмом» шла интенсивно и набирала обороты. До украинского кризиса Евросоюз был как главным внешнеторговым партнёром (51 процент всего объёма в 2012 году), так и главным поставщиком высоких технологий (85 процентов в 2012 году). Даже если санкции будут долго, экономика России не рухнет, как она не рухнула в 1990-е, когда через шесть лет после начала гайдаровских реформ ВВП упал на катастрофические 47 процентов. Но проводить модернизацию, которая позволит стране сохранить достойное место в мировом сообществе, будет сложнее, а сползание в технологическое захолустье может оказаться необратимым.
В отличие от Ирана и Кубы, Россия самодостаточна, но жить за счёт продажи природных ресурсов, смирившись с ролью сырьевой базы других стран и прежде всего Китая, Россия не сможет. Мой прогноз: нас ожидает смена политэкономической модели, запущенной в 1990-е годы. Помимо сокровищ недр человеческий капитал остаётся ключевым конкурентным преимуществом России, что признают и наши оппоненты. На подходе к управлению страной новое поколение, не только «не поротое», но, что важнее, не обременённое чувством вины за позор 1990-х годов.

Война? Не смешите меня!

— Сейчас много говорят о высокой вероятности полномасштабной войны между Россией и НАТО. Причём говорят вполне солидные эксперты. Вы проехали сейчас по Европе, общались с коллегами. Насколько серьёзно они оценивают угрозу? Что доминирует в европейском сообществе — воинственные настроения или пацифистские?
— Следует разделить понятия «угроза войны» и «реальность войны». При помощи угрозы войны политики часто добиваются своих целей. Есть такая детская игра — «ты меня будешь пугать, а я буду бояться», в которой оба получают удовольствие. Европейские масс-медиа полны мрачных прогнозов, плохие новости хорошо продаются. Путин пугает, а европейские политики боятся. Но Путину надо сохранить лицо, ведь он руководитель великой страны, которому она досталась в виде печального ельцинского наследия. Европа очень неоднородна. Если в «старой» доминирует ожидание того, когда наконец это противостояние закончится, то в Польше и странах Балтии велик генетический страх перед Россией. Мои коллеги — историки, социологи и экономисты — более трезво оценивают ситуацию. Они помнят, как ещё в 2001 году Збигнев Бжезинский резонно заметил: «Если пятьсот миллиардов долларов новой российской номенклатуры хранится в американских банках, то вы определитесь, чья это номенклатура, наша или ваша». С тех пор ничего не изменилось, только выросли масштабы — по оценкам экспертов, уже близко к триллиону долларов. И там не только личные вклады. Государственный Резервный фонд России, как и Фонд национального благосостояния, размещён в ценных бумагах США. Ну какая тут может быть война?

Трезвый взгляд на величие России

— «Пушки вместо масла» — это современный «наш ответ Чемберлену». Можно вспомнить начало Первой мировой войны. В 1914 году патриотический подъём зашкаливал. Бравый казак Кузьма Крючков, нанизавший на свою пику сразу трёх пруссаков, — самый популярный сюжет российской периодики. Но через год тон газет изменился, ещё через год патриотический порыв угас, а затем государство рухнуло. Разумеется, здесь не может быть полной аналогии. «Справедливость» как моральная категория в русской ментальности занимает основополагающее место, именно поэтому Крым стал болевой точкой национального сознания. Как не вспомнить Антанаса Снечкуса, который отказался от предложения Сталина включить в состав Литовской ССР Калининградскую область. Зачем Литве эта бывшая германская земля, населённая миллионом русских? Леонид Кравчук не обладал такой прозорливостью, иначе при подписании Беловежский соглашений он отказался бы от Крыма.
Но вернёмся к исторической аналогии. В 1914 году у нации не было никаких комплексов, травм и унижений. Наоборот, Россия была на мощном подъёме: экономическом, демографическом, научном, культурном. Ныне же Россия находится в совсем другом положении. С 2,5 процента долей мирового ВВП против 38 процентов Евросоюза и США долго состязаться не получится. Подобное состязание погубило СССР даже с его 15 процентами мирового ВВП. А так как коррупционная составляющая доходит до 25-30 процентов, фактический сегодняшний ресурс ещё меньше. К тому же наш ВВП как ресурс терпения населения во многом зависит от цен на нефть. Но обыватель скоро начнёт задаваться вопросами: почему доходы падают, а цены растут?

Похожие публикации