Я, как в жизни, спутал в своём рассказе

И важное, и пустяки,

Но товарищи скажут,

Что всё это правда

От первой и до последней строки.

Константин СИМОНОВ.

В канун Масленицы вдруг чернота разошлась, и над городом засияло солнце. Вспомнился Кустодиев — его картины о масленичных гуляньях с румяными купчихами на разноцветных санях, гармони, баранки, карусели. Всё пёстрое, радостное. И какой-то весёлый, морозный гул. Ну а у нас нынче зима без снега, сели в «тойоту» и вперёд — в посёлок К., где зимой царствуют коты, а в рёбрах голых теплиц свистит ветер с взморья.

Дорога на Царникаву проходит возле Киш-озера, где каждый день праздник — подлёдная рыбалка. Сотни и сотни фигурок чернели на тонком льду, а на берегу их терпеливо ждали машины.

— Они же камикадзе! — воскликнула моя спутница.

Я представил, как приходит домой рыбак, стягивает с себя обледенелые шкуры, идёт под горячий душ, отлёживается, а тут уже и уха свежая, и водка суперсвежая. Грамм 150 махом. Жизнь удалась!

— Нет, они самураи! — сказал я.

В посёлке К., как и ожидалось, было совсем пусто, никого я не увидел, а хотели мы посмотреть на вьетнамского мини-поросёнка, который поселился у знакомого котовода (это его коты писали письмо в «Субботу»). На месте выяснилось, что поросёнок зимой живёт в Кекаве, где его хозяин строит мельницу. Загадочно всё это…

В лесу гудел ветер, а со станции шли на променад к морю люди в меховых капюшонах. Мы пошли в сторону от дороги, и вдруг фокстерьер насторожился. Из густого сосняка вышел хромой старичок в дублёнке, издали кланяясь и приветственно помахивая палочкой. Мы поздоровались.

— Сей Сеич, — представился он.

Знал я одного Сеича, он обычно сидел в баре «Танго» на улице Упырей. Но тот здоровый был дядя.

— Не вы ли в «Танго»? — всё же спросил я.

— Он самый, Бил.

— А что случилось?!

— А грибы. В прошлом году в августе шёл я ночью крепко поддатый. Тут недалеко. И вдруг белые пошли. Я под них и попал. Идут, идут, чуть не помер, но обошлось. Вот только поседел, хромаю, да и пить бросил…

Вот жизнь, подумалось. Какие кульбиты закручивает. Наверно, знаки подаёт.

Я на днях шёл по улице Миера из пончиковой на Тербатас. А там рядом с полицейским участком табло висит, на котором дата высвечивается, точное время и градусы погоды. У меня часов и термометра нет, и на это табло я смотрю с особым интересом. Всегда угадываю и время, и градусы. На этот раз показали сначала 0, потом +2, потом +1, сразу же +3 и снова вернулись к нулю. Ещё 3, 2, 0, 1 и дальше, дальше… Я записал комбинации цифр, и знакомый доктор математических наук в «Деревяшке» быстро расшифровал послание. Оно гласило: «Шли бы все на…» Хотелось спросить: а почему? А кого спросишь-то? Да и так всё понятно.

18 февраля в 1 час 47 минут латвийского времени начинается год Козы. Всё это будет в новолуние и в разгар русской Масленицы. Я уже обдумал блинную эпопею. Только чёрной икры не хватает. Да и без неё можно жизнь украсить. Я как-то был в одном дальнем городке Пермской области и попал с приятелем на праздник «Проводы русской зимы». Время было советское, широкое… Так Масленицу обозвали. Мы пришли на гигантскую площадь, по периметру которой стояли яркие киоски с горячими блинами и водкой в картонных стаканчиках. Для гурманов имелась перцовка. Крутились карусели, оркестры играли вальсы, на скользкие столбы лезли авантюристы за добычей: самоварами, охотничьими сапогами, связками баранок. Висела и швейная машинка.

Через час площадь вздрогнула, оркестр вдарил нечто среднее между трепаком и молдовеняску, и начался пляс. Плясали все, весь город, чёрные дома стали красными. Был там и я грешный.

Вчера вечером я надел меховую ушанку и пошёл с фоксом в холодную ночь. Встретился парень в тонкой куртке без головного убора, девушка при нём. Они посмотрели на меня, как на инопланетянина. И я на них. Какие все смешные.

Бил ФИФИЛИН.

Похожие публикации