«Суббота» встретилась с Михаилом Горбачёвым и выяснила, что он написал в своих письмах Путину и Обаме.Бывший всемогущий глава бывшей сверхдержавы, лауреат Нобелевской премии мира Михаил Горбачёв пишет мемуары и мечтает дожить до 90 лет.

Из 1500 человек, которым удалось покорить Эверест, 200 погибли, причём большинство при спуске. Такую статистику приводит Михаил Горбачёв в своей книге «После Кремля», и понятно, что она не только к альпинистам относится.

Горбачёв — единственный советский руководитель, которому удалось спуститься с Олимпа власти целым и невредимым, научиться жить обычной жизнью и даже получать от неё искреннее удовольствие. И уже в этом его бесспорный феномен.

«Будет дОбро!»

Встретиться с Михаилом Горбачёвым — моя давняя журналистская мечта. Под Новый год многие мечты сбываются. Сбылась и моя. Причём в самых подходящих для этого декорациях.

Над Чистопрудным бульваром кружился лёгкий снежный вихрь, силуэты деревьев сказочно светились праздничными огоньками на берегах замёрзшего пруда — того самого, на котором в фильме «Покровские ворота» катались на коньках влюблённый Хоботов и его Людочка.

Я шла на новогоднюю ёлочку в московскую «Новую газету», c которой наша «Суббота» дружит многие годы. И надеялась, что увижу его там: Михаил Горбачёв — друг редакции. По дороге гадала: придёт ли он? Человеку 84 года, на улице мороз, Москва плотно стоит в предпраздничных пробках.

Но он пришёл…

Вот так запросто появился в небольшой кафешке, в которой уже вовсю разгоралось журналистское веселье. Издали совершенно такой же, как в телевизоре в те времена, когда его слово много значило для мира, а встречи с ним искали короли и президенты. Вблизи, конечно, видно: постарел.

Извинился за опоздание:

— Работал. Писал поздравление президенту. Четыре строчки, а столько хочу сказать! Знаю, как ему трудно…

Пожаловался на здоровье:

— Я ещё недавно не мог ходить — и вообще полтора года очень тяжело пережил. Даже думаю книгу написать о своих ощущениях во время болезни — может, кому-нибудь поможет. Или мрачновато получится? Не стоит? Ну, не буду…

Пожелал всем счастья:

— Будет дОбро! А особенно женщинам желаю. От вас всё зависит!

В глазах мелькнула тень — конечно, вспомнил Раису Максимовну. Это имя всё время у него на устах.

— Журналист из Риги, — представили меня коллеги.

— В Риге был, а вас что-то не помню, — пошутил Михаил Сергеевич.

Расцеловавшись со всеми, кто оказался рядом, он сел за стол и сразу завладел беседой — со своим узнаваемым южным говором и почти черномырдинским умением строить фразу вопреки правилам грамматики, но так, что сразу всё понятно… Чувствовалось: здесь он свой среди своих. Редкое удовольствие для покорителей политического Эвереста, хоть и бывших.

— Когда Горбачёв занимал высокие посты, наша газета его жёстко критиковала. А потом он ушёл в отставку и сразу как-то пропал из поля зрения. И мы решили попросить его вести рубрику на страницах «Новой газеты». Так и подружились, — рассказывает журналист Зоя Ерошок. — Сколько он нам потом помогал! И советом, и авторитетом.

Миг между прошлым и будущим

Бывший президент СССР много лет возглавляет фонд имени себя, задача которого — анализировать происходящее и давать экспертную оценку политическим событиям в помощь действующим политикам. Деньги для фонда Горбачёв зарабатывает сам — в первую очередь лекциями в России и за рубежом и книгами. Бывает, снимается в рекламе: пиццы и сумок Louis Vuitton.

А ведь можно было найти способ полегче и подоходнее: поливать грязью Россию нынче выгодно. Нашлись бы телеканалы — да что там, государства, которые щедро оплатили бы каждое критическое слово в адрес «могильщиков перестройки». Но это путь не для Горбачёва («Как я могу быть в оппозиции к своей стране?!»).

Мемуары — сейчас главное хобби Михаила Сергеевича. Много видел, с интересными людьми встречался, потому и хочется сохранить свои воспоминания для истории.

— Мне нравится песня «Есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь»… Чтобы идти вперёд, надо знать, что вчера было, что сегодня.

Бывший президент СССР готовит к печати собрание сочинений в 25(!) томах, в которое войдут все его доклады и выступления.

— Думал, ничего не соберу, но помаленьку идёт. Только что пересмотрел 600 тысяч знаков, треть выбросили, отжали воду, потом ещё половину — и, может, что-то получится.

В эти дни Михаил Горбачёв проводит в Москве презентацию своей книги «После Кремля». Я, конечно, пошла… Гордая тем, что меня пригласил сам автор.

В книжном магазине на Новом Арбате собрались человек двести. Большинству не хватило стульев, слушали стоя. Наиболее удачливые забрались на стремянки и обозревали место действия поверх стеллажей с книгами.

— Я не писатель, — начал Михаил Сергеевич. — Так что когда вы будете читать и увидите, что там что-то сказано неудачно, это меня не смущает. Я рассказчик. Диктую. Доклады тоже диктовал, потом редактировал, сейчас так же над книгами работаю. Гласность придумали, вот и надо пользоваться гласностью.

Вот говорят: скоро книги никто читать не будет. Все радио будут слушать, телевизор смотреть, и книги будут не нужны. Это всё ерунда! Для того чтобы человек развивался, думал, обязательно нужно читать. Я вот выписываю 12 газет — и все читаю.

Тем самым я хочу сказать, что все, кто может писать стихи, рассказы, пишите! Это нужно. Это мой опыт, и я его передаю: когда работаешь, планы какие-то намечаешь, реабилитация идёт у человека. Если поддашься, начнёшь ныть — пропал.

Я хотел бы, чтобы это услышали особенно мужчины, потому что их ужасно много уходит из жизни молодыми, трудоспособными. Это просто беда наша! Хотя сейчас, конечно, продолжительность жизни в России выросла.

Я, например, во время празднования своего 80-летия уже пригласил всех на 90-летие. Может, это нескромно, но я твёрдо намерен дожить до этого возраста.

Помню, мы с Раисой Максимовной планировали дожить до 70-летия. И вот как получилось… Жаль мне её.

Мы с ней прожили 46 лет. Нам не нужны были компании, потому что нам никогда не было скучно вдвоём. То был человек, который всегда был рядом и разделял все мои проблемы, как и я её.

При Ельцине меня и под суд отдавали, и обыски проводили. Всё деньги партии искали. Не нашли, и вилл за границей тоже не нашли. Нет их потому что. Совесть моя чиста. А партию судить — это же всё равно что судить историю. Глупость…

Помню, одна молоденькая журналистка спросила: «Вы продолжаете работать в ЦРУ?» Что я мог ответить? Сказал: «Да». Повернулся и ушёл.

Мне советовали повеситься, застрелиться. Даже уже хоронили несколько раз.

Когда у меня спрашивают, что с Раисой Максимовной случилось, я отвечаю: не выдержала перестройки. Теперь я за двоих живу.

«Я страну не разваливал»

Предыдущую свою книгу «Наедине с собой» Горбачёв написал с лёгкой руки Раисы Максимовны. В редакции «Субботы» хранится её презентационный экземпляр, подаренный издателем.

— Это она хотела написать книгу, уже придумала заглавие, титульный лист надписала: «О чём болит сердце». Когда Раисы не стало, я решил ускорить работу. Я пришёл к выводу, что эта книга должна быть менее политизированной, а больше о нашей жизни, семье. Эта книга больше всего нравится и мне, и всем моим близким.

Когда я её писал, то хотел отделить свою личную жизнь от общественной, и многое оставалось за бортом. Получилось, что, работая над этой книгой, я параллельно писал вторую — о политике. От политики я никуда уже не могу уйти. Вторая моя любовь!

В Европе и во всём мире огромный интерес к тому, что у нас происходило, к тому, что я делал. Это сейчас по-разному оценивается. Есть у нас такие патриоты в кавычках, они всё поносят, буквально порочат, лишь бы замазать грязью. Это публика мерзкая. Не надо поддаваться им, нужно иметь свою голову на плечах и сердце, и если что-то волнует, самим разбираться.

Меня обвиняют в развале страны. Но я всё делал, чтобы Союз сохранить. Мы уже готовили к публикации новый союзный договор, на 20 августа назначили подписание. А в это время Борис Николаевич, наше достижение великое, прошу прощения, за моей спиной провёл беловежскую встречу. Это ведь Верховные советы России, Украины и Белоруссии, те, кто сокрушается о распаде страны, ратифицировали Беловежские соглашения. Это был большой обман! Я потому из президентов ушёл, что не хотел участвовать в развале. И до сих пор считаю, что сделал правильно.

* * *

О Путине

— Когда меня просят оценить президента Путина, я говорю: он спас Россию от распада. Когда он пришёл, очень много регионов не признавали центральную власть, сто с лишним отклонений было от федеральных законов. Надо было спасать государство, и на это у него хватило сил. Даже если бы он ничего больше не сделал, это уже историческое дело. Но он пошёл дальше.

У меня принцип такой — поддерживать всё доброе и хорошее, что сделано для большинства, а не для обслуживания кооператива «Озеро», а если по-другому, то я прямо скажу.

Не всё у президента получается, иногда его заносит. Я вспоминаю, что одной из причин, по которой я допускал ошибки, было зазнайство. Считал, что под контролем всю страну держу. Так не бывает. Не надо увлекаться, особенно самим собой.

Без народа власть не может быть реализована. Она во всём должна участвовать, эта сила народная. Я горжусь, что при мне, в 1989 году, прошли первые во всей истории свободные выборы. Теперь я иногда слышу, что этот лозунг устарел. Я с этим не согласен. Это самый важный лозунг.

Уходить из власти — нормальный процесс. Когда я ещё при СССР был в Японии, меня спросили: «Вы вот за выборы, а что, если вас не выберут?» Я ответил: «Это нормально». Потому что я демократ. Если же ты смотришь на власть как на самое удобное место для обогащения — а у нас сейчас это очень распространено, — ты уже за границами демократии.

Но, конечно, особенности менталитета, истории, традиции, религия накладывают свой отпечаток на Россию. В таких обществах переход может длиться не 100, не 500 дней, а, может, и весь XXI век. Это важно для понимания ситуации, в которой действует Владимир Путин.

Об Украине и Крыме

— Можно вас покритиковать? — дорвался до микрофона решительный мужчина в очках.

— Критиковать не надо. Мы говорим о книге, — отрезала ведущая презентации.

Но всем и так было ясно, за что хотят покритиковать бывшего главу государства: в своё время слишком мягко и уступчиво вёл себя с Западом, а в ответ на горбачёвскую «доброту» Россия получила базы НАТО у границ, систему противоракетной обороны в Европе и как кульминацию — события на Украине.

Горбачёв публично не кается, но, по сути, поддерживает нынешний курс Кремля. Он однозначно выступает за воссоединение Крыма с Россией:

— Моя мать украинка, и украинская мова — это первые звуки, которые я услышал в детстве. Жена была украинка. Но мы все знаем: Украина как государство появилась в ленинские времена, до этого она была частью Российской империи.

В советские годы границы были только административные, вот Хрущёв и пофорсил, отдал Украине Крым. Из истории известно, сколько схваток за Крым было. В последней войне сколько крови пролито за Одессу, Херсон, за Керчь, на переправе.

Когда на Украине начали призывать к незалежности, сразу нужно было ставить вопрос, что надо вернуть Крым. Тогда, в 1991-м, проглядели, но это же не снимает вопрос. Для меня святое дело, что всё решилось в интересах большинства народа. Я сразу же сказал, что это всё приветствую.

А вот то, что на Украине сейчас происходит, нас всех беспокоит. Что дальше делать? Нужны серьёзные переговоры. Я написал письмо Путину и Обаме, в котором прошу их встретиться и говорить сколько нужно — час, день, два дня. Но надо остановить войну. Немедленно!

«Мир для всех, а не для Америки»

В своих книгах Горбачёв прямо заявляет: от его детища — перестройки — отказался Запад, а не Россия. Не понял добрых намерений, расценил их как слабость:

«Запад и прежде всего США неверно оценили события, связанные с распадом Советского Союза и окончанием холодной войны. Запад заявил о своей победе. Значит, к прекращению холодной войны привели не совместные усилия, не переговоры, а политика силы. Из этого сделали вывод: надо наращивать силу, усиливать военное превосходство…

…Если что и надо пересматривать, то прежде всего манеру говорить с Россией свысока, не обращая внимания на её позицию и интересы».

— Наше время очень беспокойное, трудное, опасное, и от нас зависит, как мы дальше распорядимся той ситуацией, в которой оказались, какой вывод сделаем на ближайшее будущее, — продолжает тем временем Михаил Сергеевич.

В 1962 году президент США Джон Кеннеди, выступая в университете, сказал: «О каком мире я говорю? Это не Pax Americana, навязываемый миру американским оружием… Или мир для всех, или его вообще не будет».

Потом комиссия Пальме по разоружению и безопасности то же самое говорила: мир для всех. Это не только не устарело, но и приобретает ещё большую остроту и необходимость.

Сейчас, как в 80-е годы, мир буквально висит на волоске. Тогда ядерная угроза была реальна. Однажды на экранах американцы увидели, что на них через Северный полюс летят наши самолёты. Началась паника. А это были гуси! Хорошо, что хватило ума и выдержки, но напугались страшно. Оружия столько накоплено, что война может не только политическим решением начаться, но и в силу каких-то недоразумений. И какой-то террорист может начать войну, если завладеет оружием.

Мы встретились с Рейганом в 1985 году в Рейкьявике и договорились, что ядерная война недопустима. Если ядерное оружие кем-то начнёт применяться, весь мир сгорит. И потом пошёл новый взгляд, начали снимать проблемы, тушить конфликты, и вот оно, опять оборвалось…

Появились признаки холодной войны — и даже о войне речь идёт. Милитаризация, расходы на вооружение и торговля растут, новое оружие создаётся.

Россия мощная, но когда я читаю, что на оборону на ближайшие годы 20 триллионов выделено, то я знаю, что это такое. В такой ситуации я и принимал «хозяйство». Нас хотят измотать экономически, как Рейган в своё время делал.

Такое впечатление, что поезд помчался и нужно успеть его остановить. Сейчас ко мне обратились ветераны политики из Европы, США, они очень обеспокоены, как бы нам не пропустить ситуацию, которая носит взрывной характер.

Прав наш президент, когда обращает внимание на особую ответственность США. Я недавно давал американскому интервью журналу Time и сказал: «Ваш военно-промышленный комплекс не даёт вам дышать. Значит, Америка больна, если она не может без этого жить».

Когда я освободился от должности президента, я исколесил Америку всю вдоль и поперёк. Там люди так же, как и мы, очень обеспокоены. На одной встрече меня спросили: «У нас всё больше проблем. Что делать?»

Во как! Всегда Америка нас учила, а тут мне вопрос задают. Я и сказал: «Вам нужна своя, американская, перестройка». И 10-12 тысяч человек встали и стоя мне аплодировали.

Горбачёв закончил встречу словами:

— Когда говорят, что время Горбачёва кончилось, я всегда говорю — и повторю ещё: всё ещё будет продолжаться и затронет каждого из нас, всю жизнь и страны, и вокруг нас.

Быстро сформировалась очередь за автографами. Многие держали в руках новые книги, некоторые пришли ещё с советскими вроде «Перестройки и нового мышления» 1987 года.

— Всем подпишу! А как же? Хоть до одиннадцати сидеть буду, — разносился по залу бодрый знакомый голос.

…За окнами магазина ярко мерцали новогодними огнями «книжки» знаменитых высоток, и огромный Дед Мороз сквозь метель подмигивал прохожим.

Я наугад открыла книгу М. С. Горбачёва «После Кремля». Взгляд упал на фразу, которая прозвучала как предсказание: «Судьба не фатальна,у неё всегда есть альтернативные варианты».

Что ж, для Горбачёва оно уже сбылось…

Ксения ЗАГОРОВСКАЯ.

Рига — Москва — Рига.

Похожие публикации