Режиссёр и политик Станислав Говорухин убеждён, что Россия на правильном, хоть и долгом пути. В Ригу Станислав Сергеевич приезжал с премьерой своей новой картины Weekend — эффектного чёрно-белого детектива, который показали в рамках кинофестиваля российских фильмов «Московская премьера в Риге» в Доме Москвы.

Несмотря на нынешнюю тревожную ситуацию с массовым занесением российских знаменитостей в чёрный список Латвии, на пресс-конференции режиссёр смело предложил журналистам: «Задавайте вопросы, какие хотите — хоть политические, хоть порнографические. Я готов ответить, что думаю». Грех было не воспользоваться ситуацией.

На Россию напала волчья стая

— Увы, традиционный вопрос для российских гостей: вы не боялись, что вас не впустят в Латвию?

— Честно говоря, мне и не до поездок было. Очень много работы. Я даже надеялся, вдруг не пустят?! История чёрных списков — привычная…

Вчера я стоял в вестибюле отеля — мимо прошли два молодых парня, узнали и говорят: «Что, стыдно смотреть русским в глаза?» Я сразу не понял, о чём они. А через минуту сообразил и подумал, что в общем-то они правы — конечно, мне стыдно. Потому что огромная страна никак не может помочь 25 миллионам русских, брошенных в своё время в лапы националистических правительств.

Сейчас, когда слабая и истерзанная Россия только начала набирать силу, на неё все снова набросились, как волчья стая. Впрочем, так было всегда.

Наполеон шёл, а с ним войска, которые говорили на десятке языков — поляки, австро-венгры и т.д. Крымская война — на Россию навалились Англия, Франция, Турция и т.д. Я уж не говорю про гитлеровское нашествие…

И в 1991 году все попытались отгрызть от истерзанной страны по кусочку.

Сейчас, когда Россия только сделала попытку защитить свой народ (русских в Крыму) — уже не семь, а семьдесят стран в едином строю выступили против неё.

В Латвии это выразилось запретами артистам на въезд. Все пытаются дать понять: не дадим России подняться! Грубо говоря, один на один они не могут. Только семеро на одного, как уличная шпана.

Зато именно сейчас, когда перед российским народом стоит общая опасность — это очень объединило людей вокруг своего руководителя. Кстати, на Украине — то же самое. Они считают, что у них отняли Крым — вот и объединяются. Правда, настроения там очень агрессивные, им важно наказать обидчика…

— За что же все так не любят Россию?

— Не любят сильную страну. Одно дело — править в единоначалии, а совсем другое, когда начальников — два-три, двух-трехполюсный мир. Невыгодно, чтобы была ещё одна (или не одна) страна, которая потенциально может быть самой сильной в мире. Увы, сегодня Россия не настолько сильна, чтобы защитить себя и русских за рубежом…

— По-вашему, в какой момент Россия была самой сильной?

— В 1913 году. Она была на экономическом подъёме, как Китай сегодня. Даже громче и сильнее. И на неё тут же все навалились — Англия, Франция, Германия — всем стала мешать такая огромная, раскинувшаяся на два континента страна.

Февральская революция 1917 года была нам послана извне и погубила Россию. Все наши неприятности начались с разгона Учредительного собрания. Буквально за пару месяцев Россия развалилась по швам — стали жечь помещичьи усадьбы, офицеров поднимали на штыки, кровь полилась рекой… Никакой Октябрьской революции и не было — большевики тогда были просто вынуждены взять власть в свои жёсткие руки. Есть документальные данные, что 25 октября (то есть 7 ноября по новому стилю) работали все рестораны в Петербурге, в театре давали «Дон Карлоса», пел Шаляпин…

«Я был влюблён в Путина»

— В 2000 году, когда вы баллотировались в президенты России, а победил Путин, в историю попала ваша фраза: «Путин обязан свой победе рабской психологии народа: покажи ему нового царя, он за него и голосует». А в 2011 году вы возглавили предвыборный штаб Путина. Почему так изменилось ваше отношение к президенту?

— Всё было не так. Мне уже в 1999 году Путин становился симпатичен. Он летал на истребителе, разобрался с Басаевым, Чечнёй и Дагестаном. А говорил я про него так: «Путин — человек КГБ. Это чёрный ящик, мы ничего о нём не знаем, пока не вскроем его».

И вот прошли выборы, мы этот «ящик» вскрыли — обнаружилось, что впервые за многие десятилетия на вершине российской власти оказался образованный, талантливый, бесконечно трудолюбивый, непьющий человек, знающий иностранные языки и с хорошим чувством юмора. Я, можно сказать, был просто влюблён в него.

— Почему «были»? А сейчас?

— Сейчас у меня уже немного другое чувство к нему. Мы вместе работаем, я ему помогаю… Раньше он был для меня далеко, сейчас — близко.

— Как у человека, который имеет информацию из первых рук, у вас не появилось желания снять фильм о Путине и современных реалиях. В том числе об Украине?

— Это большая ошибка, снимать кино о том, что сейчас происходит. Увы, я этих ошибок уже наделал множество. Первой такой ошибкой был фильм «Так жить нельзя». Да, все его смотрели, но я этим фильмом не горжусь. Нельзя снимать о том, что происходит сейчас. Нужно, чтобы прошло время, чтобы была возможность посмотреть на всё с исторического расстояния — только тогда твои мысли могут быть полезны.

Мне даже стыдно за фильм «Так жить нельзя» — он принёс больше вреда, чем пользы. Я уж не говорю о том, что во многом благодаря ему появился Ельцин.

— Почему вы так думаете?

— Был момент, когда долго не могли избрать председателя Верховного Совета. Сергей Станкевич посадил всех депутатов в автобус и привёз на «Мосфильм», где им показали фильм «Так жить нельзя». Человек 200 коммунистов сразу ушли стройными рядами, а 600 депутатов остались и устроили долгую овацию. Наутро (29 мая 1990 года) было голосование, и Ельцин победил с перевесом в несколько голосов. Многие из депутатов связывают это напрямую с впечатлением от моего фильма.

Лет 15 назад я сидел с одним губернатором в бане. Говорю ему: до сих пор не могу себе простить, что хоть чуточку помог этому разрушителю России. А губернатор мне отвечает: не журысь, сынку, я ещё больше виноват — я два голоса подделал.

— Как вы считаете, сейчас Россия на правильном пути? ТАК жить можно?

— Мне кажется, что в целом — на правильном. После Ельцина, примерно до 2004 года, она по инерции разрушалась. Трещало по швам всё, что ни возьми.

Например, Северный морской путь русские люди 300 лет осваивали, а потом пришёл Гайдар и сказал: зачем нам это, будем действовать вахтовым методом. В 1995 году я полетел на Северный полюс — побывал на Диксоне, Тикси, Хатанге — там всё было разрушено.

Ещё пример, была у нас огромная армия. Кто-то из младореформаторов сказал: зачем нам такая армия, у нас ведь нет потенциальных противников? Оглянуться не успели, как оказались в кольце абсолютно враждебных государств (кроме Белоруссии), а армии уже нет — за полгода развалили. Та армия, которая в 1994 году входила в Чечню — это уже была совсем не армия.

Не осталось ни одного крупного завода, разрушен кинематограф и система проката, убита прекрасная российская система образования — сделали дурацкую тестовую систему…

Если раньше всё разрушалось — сейчас мы строим. Только ломать — не строить. Дом можно сломать за два часа, а на постройку нужен год. Так что процесс возрождения России — это не на одно десятилетие.

Нельзя всё разрушить в десять лет, а потом в десять же построить. Вернуть к жизни один завод — это гигантские усилия. Лет 20 назад был на «Севмаше» («Северное машиностроительное предприятие»), где строят наши подводные линкоры, гигантские ядерные подлодки — тогда там была полная разруха. А два года назад приехал к ним — уже на стапелях стоят корабли. Люди работают в три смены. И так во многих местах. За последние 15 лет восстановили 104 завода. Так какой путь правильный — ломать или строить?

В Риге снимать опасно

— Война на Украине сильно ожесточила многих против русских. Ваши прогнозы, когда там всё закончится?

— Чтобы делать предсказания, надо обладать полной информацией. Думаю, даже Путин не может сейчас точно сказать, на чём дело успокоится. У меня есть ощущение, что до тёплых дней войны не будет…

— Вы были одним из первых, кто подписал письмо в поддержку политики Путина в отношении Крыма…

— Конечно! И я никогда не скрывал своей позиции.

— Сегодня вы въездной на Украине?

— Можете не сомневаться, меня туда не пустят. Точно. Я и не пытаюсь. Хотя обидно. Теперь не съездишь ни в Киев, ни в Харьков, ни в Одессу, с которыми у меня связано так много важных моментов жизни. Я много лет снимал на Одесской киностудии, я заслуженный деятель искусств Украины…

— В Интернете гуляет история, что во время съёмок в Таллине к вашей съёмочной группе подошла парочка сторонников Евромайдана, и вы их жестоко избили…

— Меньше смотрите в Интернет — это настоящая помойка! Вкратце, дело было так. Мы сидели в ресторане своего отеля на веранде. Мимо прошла парочка, завёрнутая в украинский флаг. Стали ко мне приставать: зачем вы Крым… (имеется в виду, подписал письмо в поддержку политики Путина в Крыму. — Прим. ред.) Наш артист Федя Добронравов сказал им: идите отсюда! И официант их прогнал.

Парочка ушла, но затем вернулась. И стала снова к нам приставать. Потом дама вызвала полицию и заявила: «Он меня толкнул!» Полиция никак не отреагировала — они увидели, что это просто два идиота.

— Последнее время многие россияне приезжают снимать в Ригу. Тут с советских времён сохранились чудесные павильоны… А вы не хотели бы тут поработать?

— Теперь с Латвией трудно иметь отношения. Допустим, арендую я тут павильон, а завтра ваш министр объявит: такому-то артисту въезд в Латвию воспрещён. И что я буду делать? Это несерьёзно и безответственно, уж не говоря о том, что это просто непорядочно. Чего ваш министр добился, отказав в визе Кобзону, Валерии? Того, что теперь «Новая волна» будет в другом месте. Только и всего.

Конец прекрасной эпохи

Сейчас Станислав Говорухин работает над картиной по мотивам сборника Сергея Довлатова «Компромисс» и дневников писателя.

Героем его нового фильма станет журналист Андрей Лентулов (его играет молодой актёр Иван Колесников). Часть съёмочного процесса проходила весной и летом в Таллине, где Довлатов писал в газете репортажи про четырехсоттысячного жителя города и поездку в Пайде к знаменитой доярке.

«Я всегда любил 60-е и хотел снять фильм о том, что тогда происходило. Я ведь в какой-то мере тоже шестидесятник, — пояснил выбор темы режиссёр. — Взял Довлатова — книги, дневники — сочинил сценарий под названием «Конец прекрасной эпохи».

«Прекрасной эпохой» и Бродский, и Довлатов называли 15 лет от смерти Сталина до ввода войск в Чехословакию в 1968 году. Тогда у людей появилась надежда на то, что страна встала на правильный путь и всё будет хорошо. В то время всё вспыхнуло, расцвело, появились мощные таланты… В литературе появились деревенщики, лейтенантская проза, городская проза, потрясающая плеяда поэтов — Евтушенко, Рождественский, Ахмадуллина, Вознесенский, Окуджава, Высоцкий… Тогда зазвучали «Современник» и Таганка… Тогда был первый полёт человека в космос, первый спутник…

Время надежд, как позже выяснилось, необоснованных».

Режиссёр признался, что в своё время у него была возможность познакомиться с Довлатовым лично, но он ею не воспользовался, о чём сейчас жалеет: «В 1989 году я зашёл в нью-йоркскую библиотеку, где выдавали на дом Солженицыных и Войновичей. Библиотекарша говорит: видите, человек в углу сидит — это Серёжа Довлатов. Хотите познакомлю? Я ответил: не надо. К тому времени я не прочёл ни единой его строчки. Мало того, перепутал его фамилию с Дангуловым, чей бездарный роман я как раз прочёл… А буквально через несколько дней я взял в руки книгу Довлатова и просто обалдел от счастья, но через полгода писатель умер».

Безнадёжное поколение

Говорухин честно признаётся, что на будущее смотрит с пессимизмом — его расстраивает новое поколение. В итоге его кино, пусть даже сугубо развлекательное, как последний фильм-детектив Weekend, проигрывает «Дракуле», на который валом валят дети и подростки.

— Моих зрителей — миллионы, но они не сидят в кинотеатрах. Там сегодня дебилы с попкорном. И голливудское кино рассчитано на подростков — им надо, чтобы всё двигалось, чтобы не думать, чтобы стреляли, чтобы шутили на их уровне…

Теперь я себе дал слово, что буду снимать для телеканала «Культура». Там его покажут без рекламных пауз, которые портят всю картину. Пусть его посмотрят лишь 100 или даже 50 тысяч, но это будут мои зрители, а не новое поколение, которое ничего не знает и знать не хочет. Оно меня очень расстраивает.

До анекдотов доходит! Приходит на пробы 18-летняя девушка, студентка училища МХАТ, говорит, что приехала в Москву с Чукотки. Я прошу её показать Чукотку на карте России — она минут пять ползает по карте, так и не находит!

Когда в советское время мы читали в газетах о том, что американские школьники не могут найти на карте свою родину, это казалось советской пропагандой. Теперь наши школьники давно их переплюнули.

Учитель прочёл в школе стихотворение Пушкина:

…Бразды пушистые взрывая,

Летит кибитка удалая;

Ямщик сидит на облучке

В тулупе, в красном кушаке…

Из всего этого дети узнают лишь два слова — «летит» и «сидит». Я рассказал это Путину. Он попытался успокоить: мол, эти слова выходят из употребления… Я тогда полемизировать не стал, но позже мысленно возразил. Получается, слова уйдут, а с ними и Пушкин. Но ведь это наше всё!

Ямщик и облучок вроде никому не нужны, но на них мы и держимся, это наш фундамент. Значит, система образования должна быть другой. Стихи Пушкина надо не зубрить, а объяснять…

Я пессимистично смотрю в будущее. Новое поколение не внушает мне надежд. Они не могут элементарно взять книжку и прочесть, таблицу умножения не знают — все смотрят кино, которое думающий зритель и смотреть не станет, и тупо сидят в компьютерах, хотя это бездонный источник информации и знания. Но, конечно, всегда есть исключения из правил…

Кристина ХУДЕНКО.

Похожие публикации