Здравствуйте, дорогие ребята!

 

Сегодня мы представляем вам новую сказку «Хрустальный ключ», которая написана сценаристом и актёром Александром Адабашьяном и режиссёром Анной Чернаковой.

Сюжет очень интересный. История начинается в России, в XXI веке. Случайно разбив хрустальный ключ от фамильного сундука, главный герой, 12-летний мальчик Тёма отправляется в прошлое и встречается там со своими дедушками, бабушками, прабабушками и прадедушками, участвует в знаменитых событиях и даже влияет на ход истории страны. Он переносится в Петербург XIX века, а потом и дальше, вглубь столетий — в Италию эпохи Возрождения. Делает это он не в одиночестве — компанию ему составляет друг Стёпка.

Тёму ждут невероятные приключения и удивительные встречи, его характер будет подвергнут серьёзным испытаниям, но юный герой с помощью друзей справится со всеми невзгодами, и хрустальный ключ окажется в его руках.

Вернувшись из путешествия, мальчик совсем другими глазами смотрит на родителей и свой город.

Экранизация повести «Хрустальный ключ» вошла в список десяти детских фильмов, которым в России выделяет финансирование на съёмки. Постановкой «Хрустального ключа» займётся Анна Чернакова, соавтор Адабашьяна. К съёмкам новой сказки планируют приступить в 2014 году.

Мы предлагаем вам почитать отрывок из новой сказки. «Суббота» его публикует по согласованию с издательством «АСТ».

 

Александр АДАБАШЬЯН, Анна ЧЕРНАКОВА

«Хрустальный ключ»

(Отрывок из книги)

С помощью волшебных часов, переводя стрелки назад и подпрыгивая, мальчик Тёма получил возможность перемещаться в прошлое. И попал в родной город прошлого века, где познакомился с собственной бабушкой, которая была ещё маленькой девчонкой.

* * *

Тёма огляделся. Странно — он стоял во дворе собственного дома, в руках у него были часы, опять потемневшие, с разбитым стеклом. Никакого подземного хода, из которого он выпрыгнул… Может быть, вообще всё это ему привиделось? Может, у него галлюцинации после перенесённых страданий? А на самом деле всё отлично, никакого ключа он не разбивал, сейчас зайдёт в дом и…

В небе раздался странный стрекочущий звук. Тёма задрал голову. Над двором низко-низко пролетел похожий на стрекозу аэроплан с крыльями в три яруса, как этажерка, — такие он видел только на картинках. Тёма, провожая аэроплан взглядом, повернулся и замер в изумлении. Посреди двора вместо огромного разлапистого вяза росло тоненькое, видимо, совсем недавно посаженное деревце. И забор был другой. И не было ни детской площадки, ни качелей.

Аэроплан летел вдоль реки. За ним по берегу неслась ватага мальчишек — почти все босиком, в холщовых штанах и рубашках навыпуск. Река была та же — но вместо новых домов на горизонте повсюду сверкали разновеликие купола церквей. Единственным, что не изменилось, был заросший зеленью островок и другой берег с развалинами старой церкви в строительных лесах. Правда, теперь леса эти светились свежим светлым деревом.

Да и Тёмин дом, если вглядеться попристальнее, помолодел. Дубовые рамы блестели лаком. Железная крыша была свежевыкрашена в травяной зелёный цвет.

Тёма поднялся на крыльцо, с опаской вошёл. Было тихо. Ему показалось, что коридор — такой же, как у них дома. Из гостиной блеснули громко тикающие каминные часы, такие же, как у них. Но напротив чулана висела не фотография бабушки, а написанный маслом портрет седоволосого генерала.

Генерал с интересом посмотрел на Тёму. Тёма на всякий случай козырнул, поклонился и шаркнул ногой. Он подумал, что именно так нужно приветствовать старинных генералов. Генерал усмехнулся, но промолчал. Заговорить Тёма не решился и осторожно пошёл по коридору дальше. У лестницы лежали крест-накрест перевязанные бечёвкой стопки газет «Вестникъ» за 1910 год.

Но как следует оглядеться Тёма не успел. Где-то вдалеке раздался звон, точно такой же, с каким только что Тёма разбил в чулане хрустальный ключ. Не успел Тёма удивиться, как за звоном последовали взрыв криков и приближающийся топот. Тёма шмыгнул под лестницу.

По коридору с топотом мчался Звездочёт — в длинном балахоне, в островерхой шапке, отороченной мехом, и в маске с козлиной бородой. А рядом, уцепившись за его руку, бежала рыжая девчонка возраста Тёминой сестры Маши, в кружевном платье и панталончиках. Они вихрем пролетели мимо Тёмы. Из дальнего конца коридора им вслед неслась брань преследующего их взрослого дядьки. Из его криков было понятно, что того, кто разбил хрустальный ключ, ждут страшные муки, из которых самые лёгкие — это выдёргивание ног, снятие шкуры, одновременное удаление всех зубов, а также трудновыполнимое натягивание глаза на задницу.

* * *

Испуганный Тёма бросился вслед за Звездочётом и девочкой. Они промчались через кухню (Тёма успел заметить дрова и огонь в кухонной печке на месте газовой плиты), выбежали на задний двор, пронеслись мимо конюшни, где фыркала весёлая рыжая лошадь, пробежали вдоль забора и залегли в густом бурьяне за сараем. Все трое тяжело дышали. Звездочёт содрал колпак и маску и оказался рыжим мальчиком примерно Тёминых лет. Девочка что-то хотела сказать, но мальчик приложил палец к губам.

В сарае раздался страшный грохот, потом звон. Девочка вопросительно посмотрела на мальчика.

— Ширма, — прошептал тот сквозь зубы.

Все трое осторожно приподняли над бурьяном голову.

Из распахнутой двери сарая на улицу вылетели и шлёпнулись на траву сломанные шестерёнки и верёвки. Девочка перехватила недо-умённый взгляд Тёмы.

— Это он кукольный театр ломает, который мне Стёпка сделал, — прошептала она.

— Кто ломает? — в тон ей ответил Тёма.

— Папенька.

Прислушиваясь к звукам из сарая, девочка нахмурилась и покачала головой, совсем как Тёмина бабушка на портрете. В сущности, она ею и была — точнее, станет через много лет. От этой мысли у Тёмы чуть-чуть закружилась голова, и он решил об этом сейчас не думать.

* * *

Из сарая на траву летели растерзанные самодельные куклы-марионетки, пёстрые тряпки, деревянные трости. Стёпка лежал, отвернувшись и закусив кулак, только вздрагивал при каждом новом звуке разрушения и шмыгал носом. Девочка по-взрослому погладила его по голове.

— Переживает, — пояснила она Тёме. — Только он ещё лучше сделает. Он всё может сделать. Стёпка — мой брат. А я — Маруська. А вы кто?

Пока Тёма размышлял, как ему представиться, в сарае наступила тишина. Потом оттуда вышел коренастый мужчина и, тяжело ступая, не оборачиваясь, пошёл в дом.

Стёпка, Маруська и Тёма встали из бурьяна. Стёпка стянул с себя балахон звездочёта, вытер кулаком глаза. Теперь он был одет в брюки и светлую холщовую гимнастёрку с ремнём. Ни на кого не глядя, Стёпка хмуро побрёл к сараю.

Там, в глубине, виднелся разломанный театр с ярко раскрашенным занавесом с разорванными полотнищами. Всюду валялись деревянные палки, колёса, верёвки. Стёпка с Маруськой стали поднимать с земли покорёженных кукол и куски декораций.

— Это он из-за ключа. Эх, папенька! — вздохнула Маруська. — Стёпка, правда, его не разбивал, я же видела, ключ сам подпрыгнул, перевернулся и упал…

* * *

Она ещё не успела договорить, а Тёма уже всё понял. Ключ не сам подпрыгнул. Это случилось, потому что Тёма там, у себя в чулане, пытался его подхватить на лету. Значит, в той старинной книге всё правда. Ключ, который он разбил, существовал во всех временах сразу.

Раз уж начались волшебные истории, чему тут удивляться! Наверное, правильно было бы пойти к коренастому злому дядьке и сказать: «Видите ли, я — внук ваших детей, и это я через сто лет разбил ключ». Это было бы честно, но кто бы в это поверил?

В результате им бы всем попало за враньё, а его, Тёму, вполне возможно, отвезли бы в сумасшедший дом. И вместо того, чтобы до захода солнца попытаться спасти все прошлые и будущие поколения своей семьи, он сидел бы на цепи, как один несчастный на рисунке в какой-то книжке про старое время… Ну и что толку от такой честности?

* * *

Не зря папа говорил, что у Тёмы хорошая фантазия, а мама считала его вруном. Тёма, охнув, опустился на траву, обхватил голову руками и застонал:

— Бедный я, бедный!

— Вы ушиблись? — испуганно спросила Маруська.

— Так и знал! — стонал Тёма. — Так и знал! Просил же: пошлите в Австралию, даже в Китай — нет, сюда отправили! Как чувствовал!

Он громко всхлипнул. Стёпка и Маруська переглянулись, внимательно посмотрели на Тёму.

Тёма вытер слёзы. Извинился. Объяснил, что был послан всемирной дирекцией новейшей всемирной выставки именно сюда и именно за этим ключом! Плыл через океан, ехал через пустыню и четыре дня степью, и для чего? Чтобы услышать, как этот ключ разбили? Ради этого сражаться с бедуинами, тонуть у мыса Горн, есть сырого варана после того, как сбежали проводники со всей едой, документами и собранными экспонатами!

Стёпка и Маруська снова переглянулись. Маруська подняла брови и покрутила пальцем у виска. Тёме очень захотелось дать ей как следует по шее, но он подумал, что это его бабушка, и руку, поднятую для этого действия, употребил для почёсывания затылка…

* * *

…Тёма шёл по своему родному городу — тому, каким он был сто лет назад. Что-то ему нравилось — например, сады за заборами вдоль всей главной улицы. А что-то казалось смешным. Например, сама улица, ещё без асфальта, мощённая булыжником, веселила пролётками, которые нещадно дребезжали, и в них, как игрушечные, подскакивали солидные господа и дамы.

Было интересно разглядывать эту незнакомую жизнь, но Тёму без конца теребила Маруська. Она то скакала рядом, стараясь заглянуть ему в лицо, то бежала прямо перед ним спиной вперёд, раза два чуть не упала. Всё время требовала новых и новых рассказов о всемирной выставке, которая, как выяснилось, почти полностью состояла из Тёминых изобретений. Если бы кто-нибудь из его учителей или одноклассников услышал его рассказы, то Тёме пришлось бы от позора не только уходить из школы, но бежать в другой город.

Например, Тёма рассказал, что он придумал «телевизор» — можно сидеть у себя дома и видеть происходящее за сто тысяч километров.

— И точно за сто тысяч километров? — саркастически предположил Стёпка.

Но вместо ответа Тёма простёр руку и объявил:

— Сейчас за этим поворотом будет большая площадь со сквером.

Тут засмеялись и Маруська, и Стёпка. Потому что ни площади, ни сквера за углом не оказалось, а прямо перед ними стояло двух-этажное казённое здание. Над входом висел транспарант «2-ой Губернскiй Конгрессъ» и лозунг «Пернатые тоже люди».

Похожие публикации