Культовый актёр Пётр Мамонов рассказал о комфорте и вредных привычках, о том, как получить большую пенсию и что делать в четверг, если помрёшь в среду.

Прибытия в Ригу одного из самых ярких и оригинальных русских артистов современности организаторы фестиваля Riigas Laiks ждали, отчаянно сплёвывая через плечо, чтоб не сглазить.

Незадолго до этого Пётр Николаевич «кинул» эстонских организаторов гастролей: уже прибыв в московский аэропорт, он вдруг передумал лететь. Причины смены настроения не оглашались, а возможно, и не поддавались осмыслению самим артистом. И подобные неожиданности в творческой биографии Мамонова не редкость. Ведь судьба его складывалась, как девиз фестиваля Riigas Laiks: «В жизни надо делать всё медленно и неправильно». (Может, поэтому до Риги артист таки добрался и в самом благостном расположении духа.)

В советское время группа Мамонова «Звуки Му» была самой неформальной из всех самых неформальных групп Московской рок-лаборатории. Вольное обращение со звуком и запретная пластика Петра Николаевича приводили в недоумение самых маститых критиков и самых наслушанных меломанов.

Не менее удивительными были его киношные «плавания», самыми знаковыми из которых стали картины, снятые другом детства Мамонова Павлом Лунгиным: «Такси-блюз», «Остров» и «Царь». Они довольно точно отразили внутренние метаморфозы артиста, который из опасных заныров в омут алкоголизма на грани безумия сумел-таки выбраться на свет Божий, уверовав с той же безоглядностью, с которой раньше погружался в обратном направлении.

Мамонов перебрался жить в отдалённую сельскую местность, куда время от времени всё же забираются самые отчаянные журналисты. Чаще всего они получают от ворот поворот, но издателям рижского философского журнала Riigas Laiks Арнису Ритупсу и Улдису Тиронсу в этом смысле повезло. Получив для начала отлуп по полной программе, они дождались смены гнева на милость, а в награду добились приезда Петра Николаевича на свой фестиваль с женой Ольгой Ивановной (в прошлом — танцовщицей кордебалета и матерью его троих детей) и новым спектаклем «дед «Пётр и зайцы».

Зайцы — это, надо думать, мы, зрители, собравшиеся на уникальное зрелище в зале не менее уникального латвийского объекта ДК Ziemellblaazma.

Последовательно перевоплощаясь из мальчика-с-пальчик в храброго портняжку, подземного человечка, Железного Генриха, Ганса с ежом и шамана с вентилятором вместо бубна, Пётр Николаевич, несмотря на почтенный возраст, демонстрировал немыслимые пластические эксперименты, в апогее встав на руки в позе перевёрнутого лотоса.

В лирической части программы он вышел в образе любимого певца Элвиса Пресли, исторгавшего отнюдь не сладкие трели, а жёсткие в своей детской непосредственности мысли речитативом — о том, почему человеку всего и всегда мало. Тех, кто к тому моменту не напился, пробило.

После спектакля Пётр Николаевич вступил в контакт с фанатами и представителями прессы, используя момент для обращения необращённых…

О Риге и национальном вопросе

— Последний раз я у вас был, кажется, в 1986 году. И вот сейчас. Ваши ребята (издатели журнала Riigas Laiks, которые ездили интервьюировать артиста к нему домой и пригласили на фестиваль. — Прим. ред.) объяснили, что решили сделать праздник для латышей и для русских — мол, пора заканчивать деление. Надо, чтобы все вспомнили, что они — люди.

Вчера мы летели из Эстонии. Молодой стюард разносил чай. Услышал, что мы на русском разговариваем… и не дал. И вот он шёл мимо с подносом, а у самого аж затылок раскалился добела от злобы. Дурак! Такого только пожалеть можно — ему же жить с этой ненавистью.

Забавно, что когда мы раньше в Ригу приезжали, нас эти «борцы против советских оккупантов» воспринимали как своих. Как будто бы мы, неформалы, тоже были на их стороне — вроде как тоже были разрушители советских устоев.

Всё это глупость! Мы же все с вами родственники, все от Адама и Евы. Как же можно нас разделять? Мы же все вместе благодаря живым кусочкам, которые внутри нас, а не по государствам или национальностям. А дальше как у Высоцкого: «Не трогай шурина! Какой ни есть, а он родня».

Ну какие русские, латыши, католики, православные… Ерунда! Дважды два — четыре, а не три с полтиной. Истина только одна.

О симбиозе веры и сцены

— Одно другому не мешает. Я дарю радость! Когда Иисус Христос был на свадьбе в Кане Галилейской, он что сделал? Превратил воду в вино. Чтобы люди радовались. И вряд ли он при этом сидел в углу с хмурым лицом.

Раньше христианство было против театра и сцены, потому что в древности театр был блудодейственным, а теперь у него совершенно другая роль. Чем плохо, что я вас тут порадовал и забросил в ваши головы некие мысли? Ничего в этом нет против веры.

У многих ложное представление о христианстве, что надо в тёмном углу свечки ставить. Ничего подобного! Бог видит моё сердце, и ему важен не результат, а мотив, зачем я это делаю, — ради любви к вам. И вы мне отдали свою любовь. Есть заповедь: «Люби Бога и ближнего». Её исполнение может быть разным. Моё — такое.

О ролях в кино

— Надо выбирать роли, соответствующие твоему образу жизни. Я против гомосексуальных намёков, голых тел, мата… Своё участие в фильмах всегда обсуждаю тщательно. Средства должны соответствовать цели. Нельзя благую цель — созидание собственной души — делать гадкими фильмами.

Есть два типа актёров. Одни, как Жан Габен, могут удивительно перевоплощаться в кого угодно: плотник, шофёр, преступник…

Есть другие актёры, исповедального характера. Они играют лишь те образы, в которых находят себя. Таким всё время говорят в качестве упрёка: «Мамонов снова сыграл себя». Я просто выбираю роли, которые близки мне по состоянию. А мой любимый Юрий Владимирович Никулин — помните, как он пронзительно играл в «Когда деревья были большими» или «20 дней без войны»? А вроде клоун…

О своей физической форме

— У Джеймса Брауна (певец, крёстный отец соула) спросили: «Вы, наверное, тренируетесь день и ночь?» А он: «Pray, pray and pray! Lord gives me energy» («Молись, молись и молись! Господь даёт мне энергию»). Так и я. Бывает, что нет сил, а потом откуда-то берутся. Бог — это же не русская народная сказка. Это податель всего, источник всех жизненных сил. Неужели Он не даст мне сил, если я приехал радовать вас? Ты ему: «Господи, нет сил!» А он: «Пошли вместе!»

Конечно, жить приходится без вредных привычек, выпивку уже не тяну. Вера стала её вытеснять. Выпив, я в ауте, а мне здесь, с Господом, и круче, и слаще. А с той стороны — тёлки, водка, коньячок 30-летний мягкий за 12 тысяч бутылочка… и грубый щенячий облик! Нет уж, лучше поставлю своего любимого Элвиса… Может, завтра снова упаду, но потом опять поднимусь. Дело не в падении, а в векторе, куда движешься.

О друге-режиссёре Павле Лунгине

— Мы вместе с детских лет — дружим семьями. У нас мамы были переводчицами художественной скандинавской прозы. Пашечка способный, талантливый, добрый и умный. Он мне очень мил. И фильм «Остров» снял удивительный. Сейчас он заканчивает «Пиковую даму», у него проблемы со средствами. Но я жду его всегда и люблю.

О друге-батюшке Дмитрии Смирнове

— С отцом Дмитрием Смирновым мы познакомились после фильма «Остров». И вдруг он говорит: «А помните, Пётр Николаевич, вы моего младшего брата побили, а потом пришёл мой старший брат и вам надавал?» Выяснилось, что в детстве мы жили рядом. И тут я говорю: «А каким вы были противным! То есть это мы были плохие, а вы один — хороший, сильный и боксом занимались, а потому нам были противны».

О печальных мировых тенденциях

— Смотрю я своими широко открытыми глазами на нынешний мир и вижу, что если что-то ещё где-то и будет, то это у нас (в России). Не удаётся у нас наклеить «сникерсы» на все поступки. Молодые и продвинутые люди пошли в полный отказ от кнопок, комфорта, технологий… Они не верят никому. Они продвинутые, умные… Но наш бич — наркотики. На каждом углу героин. Люди гибнут — садятся на иглу от неприкаянности и одиночества.

Тяжёлая ситуация. Но жизнь не для того, чтобы устроиться комфортно. Как написано в книге Иова: «Человек рождается для страданий, чтобы, как искра, сгорая, устремляться вверх».

Наши самые тяжёлые моменты многое нам дают для развития личности. Когда снимали фильм «Остров», мы по 12 часов в камнях по холоду ползали. И это счастье было невообразимое. Где трудно — там и счастье. Где релакс — там ты дыня на диване. Вот к чему нас эти западники призывают. Знаю я этих английских тёток в вязаных кофтах, которые душат мужей чулками из-за бабок: раз и задушила. Караул!

У нас тоже гадости полно, но всё же нет этой повёрнутости на деньгах. Мои друзья-художники делали у итальянца внутренний дворик. За очень маленькие деньги. Пришла пора расплачиваться — он плачет. Товарищ мой спрашивает: «Что такое? Недоволен чем?» А он: «Всё хорошо, но деньги отдавать не хочется».

У нас хоть ясно сразу, когда и где ужасно, — все эти тётки в ток-шоу и прочий мрак. А на Западе ужас под эгидой хорошести скрывается. Всюду тело, тело, тело… И ещё этот бесконечный спорт, футбол: бегают там, шеи набычив, черти волосатые. И всё это преподносится молодёжи под эгидой «за здоровый образ жизни»… Да лучше бы ты спился, чем так!

Чему они хотят Россию научить? Во Франции лишь восемь процентов детей в браке рождаются, а у нас всё-таки 36. В Англии, по последним опросам, зоофилы опередили лесбосов, педофилов и педиков. Уже не знают, чем заняться! Потому что тоска. Без Бога — везде тоска.

Смотришь на звёзды и думаешь: это какую же упрямость надо иметь атеисту, чтобы думать, что это само появилось?! А птичка тоже сама в минус сорок на веточке сидит? А огурец тоже сам из грядки вырос? У меня такие чудеса каждый день. Знаете одну из версий, почему Он создал человека? Потому что создал всё и хотел, чтобы кто-то вместе с ним полюбовался.

О секрете крепкой семьи

— Главное — терпение. У нас бывает очень плохо, большая разобщённость, а потом… раз, и снова вместе. Любить свою жену — это заповедь. Это надо исполнять.

Если ты сбежал, закрылся, дуешься на неё, думаешь: «Такая она сякая, снова всё сделала не так, все деньги растратила, внуков избаловала», — ты не исполняешь заповедь. А значит, не будешь счастлив, не сможешь свои любимые пластиночки спокойно слушать.

Даже если ты уверен, что ты непоколебимо прав, — это ещё хуже. Ведь ты со своей правдой можешь остаться без Бога!

Если же во всей своей правоте ты берёшь себя за шкирку, идёшь и говоришь: «Олечка, родная…» Ты начинаешь исполнять заповедь, жалеешь её — и тебе на помощь приходит Святой дух. И вечером ты сидишь и думаешь: «Господи, что же мне так хорошо?!» Правда наша человеческая и Божья — она сплошь и рядом не соответствует.

Делать первый шаг — трудно. Потому что ты мужчина, у тебя эго, но стоит переступить через гордыню — и ты как прозреваешь: как же я мог о ней так плохо думать, ведь она, бедненькая, столько от меня терпит?! Это и есть брак. «Тяготы друг друга носить», — как говорил нам апостол Павел. Это вам не вздохи на скамейке — это тяжёлое дело. Есть два пути — монашеский и брачный — оба равночестны. И там труды, и там труды.

О болезнях детей

— Антоний Великий, основатель монашества, с Богом разговаривал в четвёртом веке, как мы с вами. Как-то сидел он и размышлял: почему один спасётся, а другой — нет, почему рождаются хромые, что будет на том свете? И услышал Голос: «Антоний! Внимай себе и суды Божии не испытывай. Это тебе неполезно». Некоторые вещи нам неведомы. И не надо нам рыпаться туда.

Представьте себе, что весь мир — здоровые и сильные футболисты. Это будет страшное общество, где некого будет жалеть. Есть такие семьи, где много детей, а у одного полиомиелит, и он центр любви всеобщей. Такие дети — для того, чтобы мы учились жалеть, любить, ухаживать за стариками своими.

Убогие и увечные для того пришли, чтобы мы учились их любить. Государство советское взяло все эти функции на себя — пенсионеров, студентов обеспечило. В капитализме та же история. В Америке, Германии можно жить даром, на пособиях. Вот мы и разучились любить. Стали сухими и жёсткими.

Вот вы говорите: пенсия маленькая. Роди семь детей — вот тебе и пенсия. У меня в деревне плотник живёт. Он рассказывает: «Нас у бати было 11 детей. Двое умерли, трое спились, остальные — работники. Каждый пять тысяч баксов бате за лето привозит. У него эти баксы, как в детективах, в сарае вдоль стенки штабелями сложены. Я вот, идиот, не родил восемь — родил трёх». Мало! После пяти начинается реальная пенсия.

О верующих, но не воцерковлённых

— Вера наша — это живое общение с живым Богом каждый день. Христос пришёл на эту землю, чтобы основать церковь на своей крови. А вы туда не ходите. Значит, Бога не любите.

Отец Дмитрий Смирнов говорит, что когда был жив отец Иоанн Крестьянкин, ни у кого не было вопросов, ходить в церковь или нет. Приходил сомневающийся человек к нему, и такая любовь на него изливалась, без всяких умных слов, что выходил он христианином. Любовь — она всё преодолевает. А Бог и есть любовь.

О разных путях к Богу

— Что должно случиться с человеком, чтобы он задумался? Каждому своё. Кого-то стукнуть надо, кого-то по голове погладить, кто-то от умных мыслей прикалывается и идёт дальше. Кого-то, как меня, надо на автомобиле об дерево шваркнуть: «Будешь ещё?!» — «Нет, всё понял!» Я до 45 лет бегал в церковь так-сяк, а как встал вопрос ребром — меня поразила правдивость и удивительная красота истины.

Кому-то, чтоб научить, надо ноги отрезать. Как одному моему товарищу. Мы с ним пили-пили, а наутро звоню — жена его и говорит: «Серёге ноги отрезало — под электричку попал». Теперь он прекрасный детский писатель на костылях. Говорит: «Если бы не поезд — был бы по сей день уродом!»

У каждого свой путь к Богу. Только ленивый не будет нигде. Потому что главное условие — надо действовать. А если мы только рассуждаем, толку не будет. Вот Пётр Николаевич вам зерно заронил — придёте домой: «Дай-ка Евангелие прочту, а потом скажу «нет». И вот читаешь: нет, нет, нет, а на какой-то страничке вдруг душа отозвалась. У меня так было с притчей о блудном сыне. Прям в слёзы пробило — ух как зацепило!

Это тяжело, приходится против себя, любимого, действовать. Приходится идти в церковь, вставать утром, когда спать хочется. В результате человеку 56 лет, лысина, двое детей, а он: «Я ещё не готов!» Интересно посмотреть, как ты там готовишься!

Жизнь нам дана, чтобы потрудиться и сдать экзамен, который всем придётся сдавать. За гробом атеистов нет. Так что вопрос лишь один: что будем делать в четверг, если помрём в среду? Ты или там, или с рогатым. Нельзя быть между.

Вот говорю я вам тут всё, а мой сын средний — в иудейской вере. Значит, я его не убедил — не словами, а тем, какой я сам… И так бывает, ведь все мы разные, все — космос, каждый — планета.

Как можно всё человечество разделить на 12 групп по знакам зодиака? Смешно! Никто ни на кого не похож. И это здорово. Вот женщина, она человека родить может — это вообще крутняк! Не было — и есть, а потом смотришь, у него уже свои дети бегают и говорят: «А дедушка-то у нас умный!»

Похожие публикации