В этом уверен профессор, председатель Сената Балтийской международной академии (БМА) Станислав Бука. На днях БМА отметила 20 лет. Сегодня в холдинг, рождённый под названием «Балтийский русский институт», входят три вуза. Он номер один в ЕС по количеству программ на русском языке.Профессор Бука признаёт, что пространство употребления русского языка сжимается как шагреневая кожа.

Но уверен, что это не снижает его перспективности для Латвии. Ведь Россия со своим огромным и ненасытным рынком совсем рядом. А на европейском пространстве у нас слишком много конкурентов.

Нужно ли отменять русские школы

— Радикалы периодически предпринимают попытки сделать все средние школы латышскими. Мол, чтобы у русских детей не было проблем с гос. языком. Как вы чувствуете, русским детям не хватает этих знаний?

— 20 лет назад наша академия начинала с того, что выпускников русских школ приходилось обучать латышскому языку шесть семестров — полных три курса. За счёт нашего вуза. У нас были совместные с Германским университетом бундесвера разработки интенсивного курса латышского языка (очень успешные! Сего­дня мы по той же формуле обучаем английскому). Мы несколько раз подавали заявки на финансирование в агентство гос. языка, но получали отказ. Хотя, казалось бы, они должны быть заинтересованы в том, чтобы молодёжь осваивала латышский.

Последние лет пять мы обучаем русских выпускников латышскому максимум два семестра, да и то преимущественно специальной терминологии и иностранных студентов. В большинстве своём они приходят на дневное отделение с хорошим уровнем латышского. Вот уровень английского сильно колеблется в зависимости от школ и преподавателей.

Сегодня в академии три потока — русский, латышский и английский. Стремимся к стандарту «Евролингва», чтобы на русском потоке около 20-25 процентов предметов читались на латышском и английском (как удобнее преподавателю). На латышском потоке ту же четверть предметов читали по-русски или по-английски. Но последнее не всегда возможно. К примеру, в наших филиалах в Екабпилсе и Смилтене с русским языком у студентов совсем никак.

— Говорят, что интерес к русскому языку у латышей начал возрождаться. Некоторые латышские школы возвращают русский как обязательный…

— Эта тенденция очевидна. Посмотрите на результаты централизованных госэкзаменов. Ещё четыре-пять лет назад в качестве второго иностранного лидировали немецкий и французский языки, а сейчас русский с отрывом вышел на второе место после английского. И это логично для нового более прагматичного поколения, для которого русский — язык рынка в 200-300 млн. потенциальных потребителей. Мы рекомендуем своим студентам латышского потока подтянуть русский язык, пока есть такая возможность. Ведь это будет их дополнительным преимуществом в глазах работодателя, причём не только в Латвии. Не секрет, что в последнее время многие латыши столкнулись с так называемой «дискриминацией по русскому языку». Это реальность, но это и требование глобального рынка труда.

Чем чревата английская ориентация

— Ректор РТУ за­явил, что 98 процентов их студентов хотели бы учиться на английском языке, чтобы сразу влиться в международную среду. А у вас?

— То, что английский более перспективен и распространён, правда. Но на втором месте после него по популярности идёт испанский — что-то я не видел, чтобы в Латвии классами учили испанский… Думаю, в выборе языка надо исходить из географии и исторических завязок Латвии. Кроме того, нужно, чтобы студенты свободно владели языком обучения. Сегодня русскоязычный рынок — один из самых больших и ненасыщенных в мире. Он находится очень близко — в радиусе до 1500-2000 километров и до двух часов лёта. К тому же на западном англоязычном рынке у нас слишком много конкурентов из ЕС; фактически это все страны ЕС.

— Значит, русско­язычное высшее образование в Европе — выгодный товар для Латвии?

— Да. Исследование показало, что на западном рынке, в том числе в Балтийских странах, у нас в этой области мало конкурентов. Например, в литовских вузах на русском языке практически не преподают. Наша академия была там совладельцем одного учебного заведения. Специальное решение Кабмина Литвы, ради которого мы несколько лет вели переговоры и встречались с премьером Бразаускасом, позволило нам реализовывать нашу программу на русском и литовском языках. Но мы стали слишком быстро расти, и через полтора года наше разрешение спешно аннулировали по юридическим и «другим» причинам.

В Эстонии что-то русское осталось. В Таллинском госуниверситете есть даже Екатерининский колледж, названный в честь российской императрицы, которую эстонцы ценят за вклад в становление эстонской нации и зачатков государственности. Этот колледж начинает обучение стопроцентно на русском языке (есть и бюджетные места), потом постепенно вводят гос. язык, а с третьего курса фактически переходят на эстонский. В результате они выпускают двуязычных профессионалов в основном гуманитарного направления.

В самом знаменитом балтийском вузе — Тартуском университете — тоже есть русские потоки; это филология и программы, связанные с изучением России и Балтийских стран. Есть и частные вузы с русскими потоками, но они не особенно процветают, в них почти нет магистратур и докторантур.

Одно время мы рассматривали в качестве конкурента Чехию, где для европейских русских (к слову, в Чехии живёт довольно большая русско-украинская диаспора) были открыты филиалы различных российских университетов. Мы пытались сотрудничать с этими вузами в рамках обмена студентами, но вскоре расторгли договоры: это не тот уровень, мы учим намного сильнее.

В целом же у Латвии (таких вузов, как БМА, TSI, RISEBA, ISMA) есть все шансы бороться за европейскую монополию на обучение иностранцев на русском языке. Наш холдинг, куда сегодня входят БМА, Балтийский институт психологии и менеджмента и Колледж бухгалтерии и финансов, — университет номер один в ЕС по количеству программ на русском языке. В сфере же обучения на английском языке конкурентов у Латвии пруд пруди — вся Европа и Америка, да и Азия сейчас тоже.

— Однако наше государство предпочитает поддерживать английские программы, а не русские…

— Если исходить строго из буквы закона, то вузы не могут получать госфинансирование при обучении не на государственном языке. При этом Университет им. Страдиня уже три-четыре года назад пробил англоязычное окно в Европу; то же в РТУ, ЛУ и т. д. Спросите у главного специалиста по гос. языку — бывшего министра образования профессора Ины Друвиете, насколько это законно! А Рижская экономическая и Стокгольмская юридическая школы вообще преподают только на английском…

Грузия забывает великий и могучий

— Ректор РТУ за­явил, что монополия на русскоязычное образование — результат лобби частных вузов, которые не заинтересованы в том, чтобы закон позволил подобное госвузам…

— Один из проректоров того же РТУ честно признался: «Большинство наших преподавателей уже не могут полноценно читать лекции на русском языке, потому что не работали на нём последние 15-20 лет и уже не знают новой специальной терминологии». Поэтому пусть ректор РТУ не лукавит. Тем более что у госвузов хватает своих преимуществ.

С востребованностью русского языка ситуация всё время меняется. Например, в этом году по количеству поступивших к нам на русский поток иностранцев впервые в лидеры вышел Азербайджан, опередив Россию, которая теперь на втором месте, а на третьем — Грузия, которая до того пару лет занимала первое место.

— С чего бы это грузины вдруг забыли русский язык?

— Лет пять-семь назад 90 процентов грузин поступали на русские потоки. Сейчас примерно треть из них выбирают английский язык обучения. Это результат целенаправленной политики Саакашвили, который в прошлом году пригласил в Грузию три тысячи волонтёров работать в школах преподавателями английского языка. Цель акции, оплачиваемой США, ЕС и различными фондами, — сделать английский язык первым иностранным, вытеснив традиционный русский. На мой взгляд, главная тенденция высшего образования Латвии должны быть связана с билингвизмом. На нашем рынке есть 200-300 тысяч рабочих мест, где требуется знание не только гос. языка, но и русского. Это наше историческое наследие, которое нельзя отрицать.

Я разделяю опасения той же Друвиете, что малые языки зачастую проигрывают большим. Но почему она молчит, что на смену одному гиганту приходит другой, который гораздо меньше заинтересован в сохранении латышского языка? Он к нему безразличен, потому что ничем с ним не связан. Я говорю об английском языке.

Финляндия заинтересована в нас

— Несколько лет назад БМА при поддержке фонда «Русский мир» (его латвийский центр находится на нашей базе и в Даугавпилсском университете) открыла Школу русского языка.

В этой школе язык могут освоить латышские студенты, которые в дальнейшем рассчитывают использовать свои знания в Латвии и за рубежом. Здесь подтягивают русский студенты из бывших советских республик — Азербайджана, Грузии, — которые поступили на русский поток. Предложения нашей школы заинтересовали сотрудников различных посольств, которым русский язык нужен для деятельности как в Латвии, так и впоследствии в России и СНГ. В прошлом году проявили интерес и латышские юристы.

— А зачем им?

— Они объяснили, что у них появились клиенты из России, а школьные знания уже почти забыты. Тем более что профессиональной терминологии в школах, разумеется, и не давалось.

Это звучит анекдотично, но у нас русский учат даже… финские военные, которым изучение языка оплачивает Министерство обороны Финляндии. Официально в Финляндии проживают около 60 000 русских; статистика не учитывает эмиграцию первой волны — около 15 000 человек и лиц, которые там находятся по рабочей визе. Итого, под 100 000 человек. Поэтому финны считают, что сотрудники министерства должны знать русский язык. Уже пятая группа к нам приезжает. Отношение к языкам у финнов очень серьёзное. Знание дополнительного языка поднимает им ставку и увеличивает карьерные возможности.

— Почему финские военные не учат русский в России?

— Раньше они и вправду постигали язык в Петербурге и на Украине, но когда их руководство побывало в БМА, они сразу сказали: «Так вы же лучше! К вам не нужны визы, у вас совершенно другой уровень безопасности. Да вы и дешевле».

Кроме военных у нас в академии учатся несколько русскоязычных магистрантов и докторантов из Финляндии. На днях поступило предложение открыть филиал БМА в Хельсинки. С обучением на русском языке. Идею подал студент БМА, владелец и издатель самой крупной в Северных странах газеты на русском языке, который решил расширить географию альма-матер… А заодно растянуть шагреневую кожу русского языка.

Россия — конкурент или поставщик?

— Ваш главный конкурент — Россия?

— Если раньше Россия не форсировала экспорт образования, то сейчас она очень заинтересована в притоке образованной и молодой рабочей силы из Европы в противовес мощному азиатскому потоку. Сегодня в России обучаются свыше 150 тысяч иностранных студентов. Она мощнейший экспортёр высшего образования на постсоветском пространстве и в странах, с которыми связана исторически: Китае, Индии, ряде африканских стран.

— Выпускники из Латвии активно поступают учиться в России?

— Латвии выделяется 110-120 стипендий на бесплатное обучение в российских вузах. Плюс стипендии мэра Москвы — в этом году их было более 60. И, конечно, многие поступают в российские вузы сами в надежде закрепиться там. Думаю, что в целом в России обучаются до пяти тысяч студентов из Балтии в год. Если раньше целевики должны были вернуться в Латвию и работать здесь по специальности, то из нынешних лишь единицы возвращаются на родину.

Чтобы внести свой вклад в уровень образованности русской диаспоры, три года назад наша академия отправила посольствам России в трёх Балтийских странах предложение: чтобы они рекомендовали учиться в БМА не прошедшим по конкурсу претендентам на российские стипендии, у которых были хорошие оценки за экзамены в школе.

Эти молодые люди уже выказали желание получать образование на русском языке — мы могли бы предоставить им скидки. С учётом экономии на стоимости жизни это даже дешевле, чем в России. Тем более что у нас есть договоры с ведущими российскими вузами об обмене студентами: с МГУ, Санкт-Петербургским университетом, МГИМО, МЭСИ и другими. Увы, ни одно посольство нам не ответило.

— У вас учатся российские студенты. Чего они тут ищут?

— Их порядка сотни. Приезжают они сюда по двум причинам. Первая — финансовая: в Британии подобное образование россиянам обошлось бы в 50-60 тысяч фунтов в год с учётом проживания и питания. И, конечно, там оно не на русском языке.

Вторая — как писалось в рекламе одного банка, мы ближе, чем Швейцария. А наш диплом признаётся в европейских странах и даже больше — и в мире, и в СНГ. Три дня назад ко мне пришёл декан программы «Управление предпринимательской деятельностью и администрирование» и рассказал, что одной из наших студенток, которая училась в БМА четыре года, в США признали наш диплом… как магистерский, когда она там подала документы в докторантуру.

Многие российские студенты хотят почувствовать вкус обучения и жизни за границей. Но с русским языком в Латвии им жить куда комфортнее, чем, скажем, с английским в Барселоне или Париже. А в Москве обучение и жизнь обойдутся дороже, чем в Риге. При том, что у нас есть договоры о двух дипломах с ведущими московскими и санкт-петербургскими университетами. Скажем, обучение в магистратуре Российской академии народного хозяйства стоит 250 тысяч рублей (6,5 тысячи евро) в год, а у нас за эти деньги можно оплатить и обучение по той же специальности, и проживание, и питание.

Похожие публикации