В Риге по приглашению международного медиа-клуба «Формат A3» побывал редактор самого популярного российского журнала «Русский репортёр» Виталий Лейбин. «Суббота» попросила его назвать самые острые темы, которые сегодня интересуют россиян

Куда ведёт страну Путин.

— Несмотря на неловкую ситуацию, возникшую после рокировки Медведева с Путиным, сегодня действующий президент пользуется существенной поддержкой. Думаю, это больше половины электората. Ясно, что это не культ личности. Большинство никогда не любило Путина в той же мере, как украинцы Ющенко на момент революции. Скорее это рациональная поддержка президента с полной констатацией всех безобразий, происходящих вокруг его власти. В зависимости от своих последующих действий Путин может эту поддержку растерять или усилить.

Мы с редакцией прикидывали, что может усилить позиции президента после всех акций протеста, которые в большинстве своём никаких конструктивных предложений не несли. Их суть: «Водопроводчики напортачили или война на Кавказе — Путин виноват». Что в своё время подняло популярность Путина? Вверх рейтинг президента начал идти с момента изгнания Березовского и Гусинского и достиг пика на деле «ЮКОСа» с посадкой Ходорковского. Лично я против политических репрессий, но почему эти действия были так популярны в народе, понять можно.

На тот момент в России полностью развалилась промышленность, разложилась мораль, страна погрязла в коррупции, воровстве и бандитизме, врачи перестали лечить, милиционеры — спасать… В общем, создавалось впечатление, что процветают лишь одни олигархи. Кампания против них стала попыткой государства заявить о том, что оно есть. И что оно не группка самых богатых людей (во что, похоже, верил Ходорковский), а группа людей с холодным сердцем из ЧК. После ареста Ходорковского по обвинению в неуплате налогов все поняли, что государство вернулось. К примеру, резко выросли сборы налогов с газовой и нефтяной отрасли… Как Путину вернуть авторитет на этот раз? Ответ очевиден. Сделать примерно то же, что с Ходорковским, но с кем-то из крупных чиновников. Ведь если в 90-е ключевым антинародным врагом был олигарх, то сейчас — разбогатевшие чинуши, мешающие дышать простому народу.

Про это любил шутить Сурков: «У меня часто спрашивают, когда мы наконец посадим кого-то из нас». И вот началось: расследования в министерствах обороны, регионального развития… На этот раз Путин пытается объяснить народу, что государство — это он, а не зажравшийся чинуша. Благоприятным фоном для укрепления доверия к президенту становится и рост благосостояния среднего россиянина. Если в 2000 году средняя зарплата по России была 50 долларов, то сейчас — около 700. Представляете, какой путь прошла страна?

Прохорова на царство?

— Прохоров интересный и энергичный человек. В 2008 году он был лидером в нашем рейтинге «Сто самых авторитетных людей России». Эксперты оценили то, как он вовремя продал свой бизнес прямо накануне обвала рынка. Его слава мужика, способного на поступок, относится к тому времени.

В канун последних парламентских выборов Прохоров оказался самым удобным кандидатом — как для либералов, так и для администрации Путина, — чтобы разбавить унылый и давно отработанный список партией повеселей. Прохоровцы как бы встали в оппозицию ко всем. Причём особых усилий запуск такого проекта не требовал: чтобы сыграть кукольную партию в России, достаточно просто всюду кричать о демократии и рыночной свободе. Поскольку в 90-е избиратели таких лозунгов уже наелись, сегодня они приносят около трёх процентов на выборах, что безопасно для конкурентов.

В какой-то момент Прохоров под влиянием своих друзей и собственного спортивного духа (он увлечённый баскетболист) посчитал, что «заказной матч» — это неинтересно. Надо попытаться выиграть — войти в Думу. Для этого потребовался новый поворот — объединить демократию с патриотической линией: мы не для того, чтобы нас на Западе похвалили, а чтобы здесь, в нашей России, было всё хорошо. Отсюда появился и курс на индустриализацию страны, впоследствии успешно подхваченный Путиным. Дальше от Прохорова требовались неприятные для него действия. Раз ты патриот — выведи свои деньги из оффшоров. Он обещал, но сделал ли?

Второе — Прохоров взял в сотоварищи культового екатеринбургского персонажа Евгения Ройзмана, который в прошлом обвинялся в связях с уральскими бандитами, а сейчас ведёт жёсткую программу «Город без наркотиков» (наркоманов лечат чуть ли не пытками, но успешно). Администрация Путина потребовала у Прохорова избавиться от противоречивого сотоварища, на что олигарх выступил с резкой критикой администрации (мол, сам-то Путин хороший, но вот вокруг него…), благодаря чему набрал очки. Это и был пик политической карьеры Прохорова.

На роль президента олигарх хоть и претендовал, но вряд ли всерьёз рассчитывал. Избранный президент-олигарх — невозможная структура для России. Во всяком случае, пока. Сегодня Прохоров продолжает попытки войти в политику уже не наскоком, а планомерно, но это гораздо труднее. Нужны очередные поступки, связанные с реальными делами, но их нет. Тогда чем он лучше Путина в глазах народа?

Политика — закономерный шаг для богатых людей, достигших вершин бизнеса. Но не факт, что самому надо становиться политиком: можно поддержать перспективных имеющихся, как это делают американские магнаты, создавая для таких целей специальные фонды. Если же капиталист идёт в политику сам, то ему нужно создавать нечто полезное для народа. Если бы Прохоров не только баскетбольные команды поддерживал, а, например, сделал бы что-то для университетов России — это было бы уже нечто для его политической карьеры, громко начатой, но пока зашедшей в тупик…

Священная война: оппозиция против церкви

— За годы капитализма средний городской класс привык выбирать услуги, туристические поездки, бизнес-партнёров, кинофильмы… Он счёл себя оскорблённым невозможностью выбрать президента. Началась волна протеста и дискредитации власти по всем фронтам. Одной из целей стала церковь.

Примерно в это время Патриарх Кирилл в довольно сдержанной форме выступил против того, чтобы поддаваться на искушение протестующей уличной толпы, и поддержал Путина. К слову, любая церковь, будь то синагога или мечеть, обычно не конфликтует с властями. Тогда оппозиции решила, что мало дискредитировать партию жуликов, воров и всю коррумпированную верхушку — надо дискредитировать редкую структуру при власти, которой народ доверяет — а именно, Русскую православную церковь. Акция Pussy Riot (антипутинский молебен в храме Христа Спасителя) — из этой серии.

Новый противник оказался оппозиции явно не по зубам. Образно говоря, полугодовалый ребёнок (протестное движение) разбился о тысячелетнюю конструкцию (православную церковь). Пострадали все участники «ДТП». Для церкви не очень хорошо, что сегодня все кому не лень обсуждают личные дела Патриарха и внутрицерковные проблемы. Но и оппозиция растеряла очки после таких действий. Кстати, многие православные либералы считают, что война с церковью — прямой заговор Путина и властей, которые отвлекают внимание от себя.

В результате борьба партии власти и оппозиции обрела воистину космический масштаб — борьбы между разными путями развития цивилизации. Вопрос ставиться ребром: ты за кого — за европейских гомосексуалистов или за исконных бородачей? Это похоже на спор между прогрессом, выглядящим иногда дико, и регрессом, иногда очень человечным. Но возможно ли в таком споре найти правду?

Национализм: борьба с чужаками и понаехавшими

— Лозунги «Россия для русских» и «Латвия для латышей» — это полный регресс. Возвращение к повестке даже не Второй, а Первой мировой войны. Последнего этапа формирования национального государства. Считать, что один народ хуже другого, — это антинравственно. К сожалению, сейчас эта неизжитая риторика военного времени повсеместно возвращается — нацизм одерживает одну победу за другой. Пока политику можно делать на «решении» национального вопроса, всегда есть опасность, что следующий шаг — фюрер.

Я не считаю, что национальное государство — это плохо. Просто есть позитивный национализм, когда нация объединяется, например, в оппозиции действующей власти для улучшения ситуации в стране. А есть негативный национализм, который строится на назначении общего врага. Мол, надо очистить страну от чужих, которые мешают всем жить хорошо. От этой второй программы до фашизма всего ничего. Но часто именно её выбирают, потому что позитивную программу выполнять гораздо сложнее. В негативной можно только лозунги кричать, а в позитивной что-то реальное делать надо. К примеру, недавно на украинских выборах в Раду 10 процентов набрала партия «Свобода», которая обнародовала свой проект новой Конституции Украины, предлагающий закрепить все политические права, присутствие в органах власти и руководство бизнесом за этническим большинством (вам это ничего не напоминает? — Прим. ред.). И такую партию необдуманно поддержала партия власти России в игре против украинской оппозиции…

Единственный способ найти взаимопонимание между нациями — общение, диалог. Причём не в режиме дурак против дурака, а чтобы лучшие представители одной стороны выслушали лучших представителей другой. И вместе решили, что делать. И чем больше люди будут вместе делать (именно делать, а не болтать!), тем больше понимания между ними будет.

Ностальгия по СССР

— В России, как и в Латвии, ностальгия по СССР бьёт все рекорды. В одной из социальных сетей провели исследование среди 28-38-летних — тех, чьё детство пришлось на СССР. Среди них царит безусловная ностальгия по СССР. Отчасти это можно объяснить ностальгией по детству и неким бытовым благам, таким как бесплатное образование и медицина. Но среди ностальгирующих достаточно много успешных в капиталистическом предпринимательстве людей. Очевидно, сейчас они понимают, что недооценили и часть политической программы СССР.

Сегодня правящий класс России делится на две большие группы людей. Одна из них даже большие либералы, чем американские либералы, с установкой: свободный рынок всё решит и всё разрулит, а государственное регулирование любых процессов — безусловное зло, которое должно быть сведено к минимуму. Скажем, бывший министр финансов России (Алексей Кудрин) тоже принадлежит к таковым. Так же считали Джордж Буш-младший и его круг. Мировой кризис нанёс ощутимый удар по жёсткой рыночной установке. Не только в России.

Консервативная часть российской элиты считает, что проблемы страны не в том, что у нас не до конца свободен рынок, а в том, что у нас экономика и рынки недоразвиты. Не произошло того качественного скачка, как в Китае или Японии, где государство принимает активное участие в процессах и важных проектах. В России за последние 20 лет я могу вспомнить лишь два проекта масштаба СССР: строительство Богучанской ГЭС и запуск проекта международных космических исследований «Радиоастрон». Это ничтожно мало для подъёма страны.

Можно, конечно, считать, что наши «консерваторы» ностальгируют по Советскому Союзу, но их посыл скорее таков: либо мы сейчас аккумулируем свои ресурсы и пытаемся сделать некий рывок с большим государственным участием, либо будем ждать до скончания века, пока невидимая рука рынка всё отрегулирует.

Многие капиталистические страны осознали необходимость перехода на смешанную модель, в которой рынок и государство дополняют друг друга. Например, либералы любят называть Барака Обаму социалистом, а за что? Он верит в свободу предпринимательства, ведёт либеральную монетарную политику (даже свободы банковской деятельности не сильно пошатнулись, несмотря на введённое с кризисом разумное регулирование), но при этом пытается сделать систему здравоохранения более социальной — что в этом неразумного?

Похожие публикации