В двух словах об этой удивительной женщине не расскажешь. Всю жизнь Пураби изучает древние веды и несет это знание людям. Она работает в архивах, читает лекции в разных странах, преподает, занимается международной политикой. Именно она в свое время сыграла немалую роль в освобождении латвийских летчиков, осужденных на тюремное заключение в Калькутте.

Именно Пураби перевела и открыла Индии поэзию Маяковского, Ахматовой, Цветаевой, Евтушенко, переведя их на бенгальский («Это мне близко. Я никак не могу жить без этого», — говорит она). Спектакль «Юнона» и «Авось» в ее переводе до сих пор идет в индийских театрах.

И еще. Благодаря Пураби Рой ее соотечественники поют «Катюшу» и читают стихи Ояра Вациетиса. На бенгали.

«Пиковая дама» идет до сих пор

— Пураби, а кого вам легче переводить — классиков или современных поэтов?

— Сегодняшнюю русскую литературу мне немножко труднее понимать. А прежние мои переводы были в разных журналах, их до сих пор читают. Однажды включила телевизор, а там фильм идет — и все поют: «Расцветали яблони и груши…» — на бенгальском языке. Песни русские я тоже переводила.

— Интересно, что людям, живущим в Индии, близко в этих русских песнях?

— Чувства у людей те же. А классика — она общечеловеческие темы поднимает.

Большое значение имело то, что раньше была дружба между Советским Союзом и Индией. А теперь, после развала, нет никаких бизнес-контактов с Россией, культурных контактов мало. Когда-то я перевела «Пиковую даму», у нас поставили телеспектакль, и повторы до сих пор идут. И «Евгения Онегина» переводила, люди очень интересуются.

— У нас недавно один режиссер поставил спектакль на латышском — тоже «Евгения Онегина». Знаете, что это за спектакль… там Пушкин показан обезьяной, которая скачет, с физиологическими подробностями. А когда интеллигентные люди возмутились, им объяснили что-то вроде: а мы хотим его живым показать, без приукрашиваний. Конечно он был живой, он же не мумия и не памятник, и рамочки ломал. Но в данном случае многие восприняли это как антирусское нагнетание. Не имеющее отношения к культуре.

— У нас тоже однажды вот такие вещи хотели проделать с «Рамаяной» (древнеиндийская поэма на санскрите, считается, что ее автор — легендарный мудрец Вальмики. — Прим. ред.), но народ поднял такой шум, что это прекратили.

— Что значит Пушкин в Индии для умных, интеллигентных людей?

— Он на очень высоком месте. Пушкина знают у нас и любят. И это очень важно, потому что Индия долго была под влиянием Британии. У нас много читают на английском: Шекспира, Шелли, Теннисона… Это хорошо, но еще лучше, что сейчас включили в университетские программы Пушкина, Чехова, Тургенева…

Я очень люблю русскую поэзию. Ахматову переводила очень много, Цветаеву. Мой студент писал диссертацию в аспирантуре по Ахматовой. Он нашел много книг об Анне Андреевне: в Америке, в Англии, во Франции. А сейчас мой племянник, живущий в Ницце, тоже занимается Маяковским и Ахматовой.

Любимые женщины Маяковского

— Вы написали книгу о любимых женщинах Маяковского. Безумно жалко, что она не переведена на русский язык…

— Книга написана на бенгальском, она есть в музее Маяковского, в доме Маяковского, в Париже. Было предложение перевести на русский язык, и я думаю, как это лучше сделать. Потому что для этой книги я взяла интервью у Лили Брик, у Вероники Полонской, у Татьяны Яковлевой.

Помню, нашла телефон Лили Брик и позвонила ей. Лиля тогда была уже очень больна. Она жила под Москвой, на даче. Я приехала, охранник спрашивает: «А кто вы?» Говорю: «Индианка». (Смеется.) Они сначала не хотели пускать индианку в сари. Но Лиля услышала шум у ворот и велела открыть. Она подарила мне свою фотографию. В Париж я тоже летала, к Татьяне Яковлевой. Она много рассказывала о любви с Маяковским, о несостоявшейся свадьбе… Полонская была больна, она звонила и просила: «Слушайте мой голос». Я все включила в книгу.

— Получается, что в Индии знают больше о русских поэтах, писателях и даже латышских, чем многие здесь.

— (Смеется.) Да, и Евтушенко тоже знают в моем переводе, «Бабий Яр». Мы с ним познакомились в Москве, в Союзе писателей. И еще Ояра Вациетиса переводила очень много, и мы с ним встречались.

Напрямую с санскрита

— Что вас сегодня радует?

— В Риге я прочитала пять лекций по ведическому знанию и восточной философии. Это была радость для меня. Пообщалась с замечательными людьми, которые пришли послушать, — и душа моя полна радости. Самое главное — чтобы не было пустоты.

А я видела лица слушателей — они прикоснулись немножко к сложным текстам самой древней философии в мире. Я сама всю жизнь веды изучаю, иногда приходится день и ночь сидеть, пытаясь понять, как это донести до современных людей на понятном им языке.

— Ваши рижские слушатели были уже подготовлены или впервые узнали о ведах?

— Они были подготовлены, потому что до этого София Мирман читала так много лекций, она очень много сделала. У них уже были знания на каком-то уровне.

А я только передала содержание — прямо из санскрита.

— Что вы думаете по поводу преемственности во времени? Вот если взять огромную индийскую культуру, философию, историю и взять, например, древнегреческую, что-то есть общее?

— Все общее. Мы же одно человечество.

— Пураби, в чем, по-вашему, причина страданий западных людей? В том, что материальное чаще превалирует над духовным? В перекосах? Каждая религия учит духовности, глубже смотреть на все. Но многие просто ленивы и равнодушны. Что можно делать, как помочь?

— Понимаете, каждая религия учит важному. И католики, и православные ищут свой путь. А дорога одна — она ведет к главному. Веды — это больше философия, чем религия. Вот чего не хватает пока Западу — философского осмысления.

— Многие едут на Восток в поисках смысла… и не находят.

— Да-да, мечутся в поисках своего гуру… Считается, что ученик должен искать себе учителя. Это ошибка. Учитель сам ищет своего ученика. Поэтому толпы людей, стремящихся в Индию бездумно, в поисках гуру, который ответит на любой вопрос, возвращаются ни с чем. Или хуже — сталкиваются с шарлатанами, использующими человеческие проблемы в корыстных целях. Не надо вообще бегать за счастьем — оно всегда внутри.

Ведическая философия может объяснить все, но это же надо изучать серьезно, а не какими то урывками. Ведам нет начала и нет конца. Ведические знания научны, а любое научное знание универсально. Законы, изложенные в ведических писаниях, действуют во все времена и при всех обстоятельствах.

— А в индийских школах такой предмет есть?

— Есть. Уроки называются «санскрит». Есть колледжи, где это изучают, но в последнее время, к сожалению, меньше. Я училась на философском факультете, где изучали индийскую философию, и всю жизнь ведами занимаюсь.

— Вам от такого большого знания грустно, наверно, немножко?

— Иногда да. (Улыбается.)

— Говорят, что нужно стараться ходить по земле, а головой — в облаках…

— Это правда, но это трудно.

— Пураби, можно ли узнать будущее, почитав веды?

— Можно, конечно. Но только глубоко подготовленному человеку будет под силу это глубокое знание.

— Что за состояние такое — счастье? Оно мимолетно…

— Да, нельзя быть постоянно счастливым. Слово «счастье» выражает разные значения в зависимости от системы ценностей человека. Счастье очень зависит от того, чем человек наполнен. Как мы сами считаем, как строим наши мысли — так и получается. Хочешь быть счастливым — будешь.

«Я звала ее Мам»

— Восток и Запад, как сказал Киплинг, не сойдутся никогда. И вот они в какой-то степени сошлись в Риге, потому что вы, Пураби, здесь. Но если глобально посмотреть, они могут сойтись или все-таки развиваются параллельно?

— Параллельно все-таки. Но и Запад, и Восток могут взять что-то полезное друг у друга. Все говорят про духовный путь Индии. Но нужно не только о духовном думать, надо знать, сколько сделали на Западе: развитые наука, техника, потрясающие литература, искусство. Но это не означает, что мы уже все нашли. Нужна гармония во всем и баланс между материальным и духовным.

— Вы были знакомы с матерью Терезой…

— Она была моей соседкой. Жила через двор. Она же македонка, приехала в Индию как учительница, преподавала Библию в школе. А потом открыла гомеопатическую лавку, где раздавала всем лекарства. Бесплатно. Как мы познакомились? Она видела, что в моем кабинете до трех свет горит и я там сижу и читаю, читаю… И передала через кого-то мне приветствие. У нее был большой дом, там много детей жили. Ей приносили много подарков, сладостей, и она их раздавала. Смотрю: входит ко мне с тортом… Я почти каждый день ходила туда. И мать Тереза бывала у меня. Удивительная женщина. Я звала ее Мам.

ДоСЬЕ «субботы»

Пураби Рой — философ по первому образованию, окончила аспирантуру Института востоковедения АН СССР. Преподавала бенгальский язык на кафедре индийской филологии в МГУ и на восточном факультете Санкт-Петербургского университета. Затем — русский язык и вопросы международных отношений в Джадавпурском университете.

Пураби не простого происхождения. Ее девичья фамилия Мукерджи (в переводе это означает «главный учитель») проходит в культуре и философии Индии через многие столетия. В ее роду — брахманы (высшая каста Индии), жрецы, ученые, философы, представители правящей династии. Фамилия Рой у нее по мужу, который входил в верхнюю палату правительства Индии. Сама Пураби очень уважаемый в стране человек, а ее работы известны далеко за пределами Индостана. При этом она удивительно скромна и проста в общении.

Санскрит Пураби начала учить в школе. В то время его преподавали ученые брамины. А русский язык пришел в ее жизнь с детскими книжками, которые привозил дядя — сотрудник посольства Индии в Москве. В семье дяди хранится уникальная вещь — медальон Анны Павловой, который балерина подарила его отцу после концерта в Париже. Дядин отец был очень богат, учился в Сорбонне и жил во Франции.

Похожие публикации