Чтобы получить объективное представление о 50 советских годах прибалтийских республик, профессор Института российской истории РАН доктор исторических наук Елена Зубкова провела исследование в различных архивах и нашла много любопытных документов и фактов.

Привилегии Остзейского края

— Прибалтика была одним из самых нелояльных регионов СССР, но режим тут всегда был вольнее, чем в остальной части Союза. Почему?

— Механизм завинчивания гаек не всегда лучшее решение проблем. Можно и резьбу сорвать. Думаю, именно Сталин выбрал в Прибалтике иную тактику с учетом фактора сопротивления народа изнутри. Пересажать всех нелояльных было нереально.

Впрочем, в Российской империи — с Петра Первого до Александра Третьего — Прибалтика всегда имела официальный особый статус. Каждый российский император, когда всходил на престол, подтверждал привилегии Остзейского края… Эту традицию в советское время поддерживал и Кремль, хотя официально идеология была направлена на выравнивание республик.

Интеллектуалы, уставшие от противостояния советской бюрократии, ехали сюда, подальше от Москвы. Здесь можно было публиковать крамольные с точки зрения центра вещи на литовском, латышском или эстонском языках. Центральный бюджет еще и финансировал подобные издания. Приезжие чиновники не хотели изучать латышский язык, что создавало некое пространство свободы для тех, кто им владел.

Коммунистические руководители Прибалтики (за исключением Пельше) всегда отстаивали права национального языка. Так что совершенно напрасно их потом всех хором зачислили в коллаборационисты.

Почему, скажем, успешный писатель Вилис Лацис пошел на тесное сотрудничество с советской властью? У него ведь и так были слава, хороший заработок, недвижимость… Мое мнение: он хотел смягчить последствия режима для своей страны, отстоять перед Москвой своих — пробивать для Латвии финансирование, отводить от людей репрессии.

Даже с верой тут как-то всегда было проще…

Лютеранская, а позднее и католическая церковь, пережив период гонений в 40-50-е, пользовались большей автономией в республиках Балтии, чем православная церковь в России.

Собственно, и православные здесь чувствовали себя более защищенными, чем в России. Скажем, в 1958 году, когда в СССР была кампания по уничтожению церквей и монастырей, в Литве и Латвии ни один православный храм не был закрыт, в Эстонии из 123 церквей закрыли только две.

Русификация или национальная политика?

— Советскую власть упрекают в том, что она всячески истребляла все латышское. Так ли это?

— Национальная политика отличалась по регионам, менялась в зависимости от того, кто был у руля. То делалась ставка на русификацию, то проводилась коренизация. Скажем, сразу после смерти Сталина начался период национально-культурной автономии: русских смещали с должностей, а вместо них сажали национальных начальников.

В 50-60-е годы шло серьезное финансирование литовских культуры и науки из центра. Руководитель эстонского Госплана Перельман вспоминал: когда они решили построить Эстонский государственный театр и обратились в Минкульт СССР за финансированием, то сперва из центра сообщили, что фонды уже распределены, а потом отдали Эстонии деньги, предназначенные на ремонт Ленинской библиотеки в Ленинграде.

— Почему в конечном счете Латвия оказалась более русской, чем Литва и Эстония?

— Здесь и изначально было больше русских, но это не была целенаправленная колонизация. Просто Латвия была более развита в промышленном отношении: здесь росли и открывались производства, сюда ехали рабочие и инженеры. Плюс демобилизованных из советского гарнизона (в Латвии он был самым большим) с семьями надо было куда-то устраивать.

В середине 50-х это переросло в социальную проблему, о которой, скажем, депутат Эренбург докладывал председателю Совмина СССР Маленкову: надо срочно строить жилье в Латвии, настроения в республике обострились: приезжие получают жилье вперед, местное население недовольно. Латвии сразу выделили миллион рублей на строительство.

Увы, это лишь подхлестнуло желающих перебраться сюда. По данным Госплана СССР, в первой половине 60-х ежегодно неконтролируемый приток населения в Латвию составлял 16-18 тысяч человек, в Эстонию — пять-шесть тысяч.

Литовцы раньше оценили риски, связанные с концентрацией промышленности в больших городах, и начали программу промышленного строительства в малых городах, где были местные свободные рабочие руки. Эта политика оказалась дальновидной: впоследствии она позволила ввести нулевой вариант гражданства.

— Для СССР Прибалтика всегда была окном в Европу, а сами латыши и местные русские чувствовали себя больше западными, нежели восточными?

— По исследованию моего коллеги Ренальда Симоняна, проведенному в апреле 1991 года, когда Латвия и Эстония еще были в составе СССР, выбирая между свободой личности и сильным государством, латыши и эстонцы в большинстве высказывались за приоритет либеральных ценностей (65 процентов латышей и почти 70 процентов эстонцев).

Представители русской диаспоры отдали за свободу личности 46 процентов голосов в Эстонии и 50 процентов в Латвии. Но русские, проживающие в республиках Балтии, были на- строены более либерально, чем в целом по России, а у русских, живших в этом регионе более 30 лет, либеральные ценности уже доминировали.

Богаче, чем в России

— Денег в этот регион, похоже, не жалели?

— Да. Обычно все республики подавали заявки на финансирование в центр, а там их урезали и снова отправляли в республики. Как правило, балтийские бюджеты не ужимали.

В результате размер капиталовложений на душу населения в республиках Балтии был выше, чем по Союзу. Например, в 1989 году он составлял 789 руб. по СССР, в Эстонии — 872 руб., в Литве — 856 руб., в Латвии — 830 руб. Сказывалось и то, что каждый вложенный сюда рубль использовался с максимальной отдачей. В отличие от южных республик, здесь был низкий уровень коррупции.

Местная экономика была одной из самых эффективных, а местная продукция пользовалась большим спросом на внутреннем рынке СССР. Даже 6-томная «История КПСС» печаталась на бумаге, которая специально для этой цели производилась в Латвии.

Уже в середине 1950-х годов Латвия и Эстония стали «эталоном» материального благополучия в СССР. В 1961 году доля национального дохода на жителя Эстонии составила 720 руб., в Латвии — 717 руб. При том, что средний общесоюзный показатель был 547 рублей (Россия — 598 руб., Украина — 559, Литва — 489).

В 60-е годы за республиками Балтии закрепилась репутация экономической опытной площадки. Уже тогда Эстония стала общесоюзной инновационной лабораторией, где тестировались экономические и прочие нововведения: хозрасчет, первые экономические балансы, схемы межотраслевого обмена…

Не удивительно, что за советской Прибалтикой стойко закрепился титул «витрина СССР», что активно использовалось советской пропагандой.

— Как вы думаете, был ли шанс сохранить СССР в обновленном виде?

— В перестройку «балтийский фактор» сыграл ключевую роль в развитии политических процессов в стране. В момент системного кризиса СССР здесь предложили модель ненасильственного и правового выхода из ситуации, была разработана новая модель федеративного устройства…

Реализация это программы могла дать шанс на сохранение Союза, но Кремль вовремя ее не оценил и своим бездействием не оставил шансов. Инерция империи взяла верх над попытками реформирования и здравым смыслом. В этих условиях сохранить Союз можно было только силой. Когда это стало очевидным, в республиках Балтии произошла смена настроений…

Похожие публикации