«Смысл русской истории — в предложении миру другой судьбы, другого бытия, другого основания жизни. Это было в Средневековье, было в советский период, и это снова будет теперь», — считает писатель Александр Проханов, выпустивший в декабре новый роман с лаконичным названием — «Русский».
Интервью с писателем, опубликованное в газете «Взгляд», вызвало много откликов.
— Читая ваш роман, в очередной раз понимаешь, что понятие русского и ключевые русские образы очень сильно были оглуплены и не воспринимаются всерьез огромным количеством русских.
— На протяжении XX века категория русского подвергалась очень мощному давлению, репрессии. Само представление о русскости трансформировалось под воздействием политических сил. Категория русского стала категорией преступной.
Русская нация, на которую легло самое страшное и грозное бремя XX века, была, по существу, лишена представления о том, что она русская. Это имело свои причины и свои неизбежные последствия. В последние советские годы это травмированное ощущение русскости стало проявлять себя, просачиваться крохотными родничками, как грунтовые воды, сквозь идеологические монолиты…
— И это, кажется, дало какие-то внятные результаты только сейчас.
— Сейчас, когда русская идентичность может проявляться свободно, она все равно попадает не в пустое пространство — вокруг уже культивируются другие идеологии.
Русская идея… по-прежнему зашифрована, отравлена многими ядами. Сформулировать русскость в сегодняшнем контексте — грандиозная и абсолютно необходимая задача. Задача и религиозная, и литературная, и научная, историко-лингвистическая в частности.
Этому и посвящен мой роман. Это книга о том, с какими трудностями сталкивается русский человек, за которым нет, так сказать, шлейфа русской идеологии.
— Однако до перехода к остросюжетной фазе ваш герой живет в свое удовольствие и не испытывает диссонансов, о которых вы говорите…
— Я взял героя из столичной среды, где категория русского оказывается ненужной, смешной, карикатурной. Но я сделал это специально: хотел показать, как этот человек движется через траншеи и рвы сегодняшней реальности и как он постепенно, ценой ужасных катастроф обретает в себе русского.
Буржуа — пузырек нашего общества
— Вы не впервые помещаете в центр внимания столичного буржуа-индивидуалиста. Похоже, что вашим героем становится не традиционный человек из народа, а некто, являющийся их полной противоположностью…
— Когда исчезло такое явление, как советский человек, на его место действительно пришел наскоро сформированный буржуа.
Но он может быть вчерашним секретарем обкома или даже секретарем ЦК КПСС — мы знаем тому примеры. Нынешние люди, как старые, так и молодые, — это не квинтэссенция буржуазности. Особенно если учесть, что в мировом масштабе буржуазность терпит крах. Она убывает, уродуется, лишается гемоглобина…
Герой «Русского», молодой москвич, — это не классический буржуа, не буржуа Бальзака. Это буржуа, который возник в определенной московской среде, среди контор, банков, средств массовой информации.
Это не тот, кто открывает мануфактуры и фабрики, всерьез трудится, производит продукт. Нет, это маленький пузырек нашего общества, который стал таким, потому что нет другой среды, нет другого места для жизни. Он никакой — он просто неглупый, образованный.
Он, как любой буржуа, потребитель и эстет. У него есть хорошая работа, вкусная еда, очаровательная женщина — он все это потребляет.
Но в какой-то момент у него из-под носа это выхватывают и подставляют ему корыто с его собственными кровавыми потрохами. И вот тогда он начинает свою одиссею, отправляется искать свои истоки и тот путь, который ему предназначен.
— В последнее время мы видим, как буржуазная публика увлекается русской идеей. Но несмотря на склонность некоторых к политическому протесту, они ценят благосостояние, смотрят в сторону Европы, жертвенность и лишения — не их выбор…
Что такое русский буржуа? Это все равно что русский «фиат» или русский «Сен-Лоран». Прилагательное «русский» в данном случае определяет всего лишь место, где пребывает человек. Но, говоря «русский», мы все-таки стремимся вскрыть какие-то свойства того явления, к которому относится это слово.
А российский буржуа, который собирается жить в Европе, вообще напоминает какого-нибудь африканца из Республики Чад, который, скажем, решил жить в России, стать африканским русским.
— Да, но новые патриоты не собираются жить в Европе — они, насколько можно понять, хотят сделать европейское государство из России.
— Но ведь и наши либералы хотят переделать Россию по тем же самым образцам, так что этот новый квазинационализм и либерализм смыкаются. Человек, который говорит, что хочет перековать Россию, условно говоря, в штат Оклахома или в Люксембург, — либо кретин, либо какой-нибудь страшный узурпатор и насильник.
Это форма извращения русскости, глубоко антирусское явление. Странно было бы обнаружить немецкого философа-националиста, который хотел бы сделать Германию сплошным «Мулен-Ружем».
Мессианская идея
— А вообще, видите ли вы сейчас вокруг себя достаточное количество соотечественников, чье представление о России совпадает с вашим?
— Для меня русскость — это русское мессианство. Ведь не может быть, например, еврея, который не является носителем некой мессианской идеи. Определение еврейства связано не с формой носа или черепа — вопреки тому, что говорил Гиммлер. Это зафиксировано в Ветхом Завете, миссия богоизбранного народа, который движется своим путем и за это получает страшные тумаки от судьбы.
У русских другое мессианство, нежели у евреев, но это тоже мессианский народ. Смысл русской истории — в предложении миру другой судьбы, другого бытия, другого основания жизни. Это было в Средневековье, было в советский период, и это снова будет теперь.
Ведь недаром все к месту и не к месту талдычат, что духовное спасение придет из России.
Но мир не терпит такого нахального обращения, при котором ему все время тычут в нос укоризной и говорят: ты живешь не так, живи по-другому, по-нашему. Когда ты на такое отваживаешься, то ты и получаешь группу «Центр» под Москвой и ядерные ракеты, нацеленные на Эрмитаж и Третьяковскую галерею.
Для того чтобы предлагать миру какие-то небывалые альтернативы, нужны огромное мужество, огромные ресурсы и огромная жертвенность. Если жертвенность уйдет из России, Россия исчезнет. Останется просто огромная территория, где ловкие люди будут зарабатывать на газе, лесе и проститутках.
Рациональная жизнь в России невозможна. Рациональная жизнь в России — это благосостояние Прохорова и 500 млрд. долларов, переведенных за границу. Буржуазная модель отвратительна и гибельна.
— Воспринимаются ли ваши слова, слышны ли они?
— Даже если мир отвергнет мое мировоззрение, я все равно останусь его носителем. А ведь я не уродливая частность, я прожил всю жизнь вместе с моим народом. И поэтому если это присутствует в моем сознании и в моих книгах — значит, оно абсолютно адекватно.
Идет голосование за «Человека года в туризме» Следующая публикация:
Победу надо стибрить!
