Очевидное очевидно. Евросоюз трясет как никогда. Первые полосы газет предрекают скорый крах евро. Обнародован план Германии по выходу из еврозоны: стране это будет стоить 53 млрд. евро, зато не надо будет каждый год дарить по 60-80 млрд. странам-должникам.
Как вариант немцы и французы предлагают ввести в ЕС свое жесткое правление: шаг вправо, шаг влево — финансовый расстрел. Наши министры не против. Президент и премьер Латвии уверены, что на нашей стране суровые немецкие меры почти не скажутся, потому что… мы хорошие.
Чем все это закончится для простых людей?
Эксперт «Субботы», экономический аналитик Юрис Пайдерс рассказал, как мы дошли до жизни такой, на какой стадии сейчас находимся и на чем наше сердце успокоится.
Оборотная сторона евро
— У принципа единой европейской валюты изначально были серьезный изъян, которого на первых порах старались не замечать, радуясь тем плюсам, которые евро принес экономике ЕС.
До рождения евро каждая страна печатала свою национальную валюту со своими процентными ставками, рисками, курсами обмена и т. д. Все это пестрое разнообразие пребывало в непрерывном движении и изменении, создавая кучу сложностей и нюансов для бизнеса и перемещения частных лиц между странами. С появлением евро сократились многие издержки, и европейское экономическое пространство стало действительно единым.
Но был и негатив. До введения евро, если в какой-то стране Европы случался экономический кризис (а они случались во все времена, когда правительство больше тратило, чем зарабатывало), выход был прост: девальвация (удешевление) национальной валюты. Резко подорожавший импорт покупался меньше, зато больше налегали на местные товары, что стимулировало местное производство. Дешевле становилась рабочая сила, что давало преимущества для экспорта — тот же товар можно было произвести дешевле. В страну начинали притекать деньги извне. Кризис заканчивался.
В США, где на 50 штатов была единая валюта — доллар, экономические кризисы преодолевались по-иному. Если в каком-то штате правительство протратилось, чиновникам переставали платить — резко сокращали зарплаты. Через какое-то время эти чиновники, будучи не в силах платить ипотеку, отдавали ключи кредиторам и уезжали искать работу в другом месте, сбивая там зарплаты. В Штате резко падали цены на недвижимость. Пенсионеры из других штатов продавали свою недвижимость там, переезжали в более дешевые и просторные дома «кризисного штата» и начинали там тратить свои пенсии. Экономика штата снова шла вверх, подтягивая туда и молодежь. Кризис преодолевался.
При переходе Европы на единую валюту она лишилась возможности решать региональные кризисы девальвацией. Значит, оставался американский вариант. К примеру, Греции давно надо было резко сократить зарплаты чиновникам, чтобы минимум миллион греков отправились в Германию и сбили там зарплаты. Но этого не хотят ни греки (в Германии с греческим неуютно как-то), ни немцы (они теряют греческий рынок). Государства-то национальные, вот американская система и не работает.
То есть Европа перешла на единую валюту, но без системы разрешения региональных кризисов.
Если мы возьмем Латвию, то она как раз решала свой региональный кризис по-американски. Зарплаты чиновникам поджали, 200 000 народа уехали. Вроде как ситуация стабилизировалась. Правда, европенсионеры к нам не едут: дороговато жилье.
При переходе на единую валюту некоторые страны остались в выигрыше: Голландия, Германия… А другие страны могли поддерживать рост благосостояния только путем непрерывного роста кредитов: Греция, Испания, Португалия, Италия.
Странам-должникам надо было уже в начале двухтысячных сокращать бюджеты и урезать аппетиты, но это сокращало бы потребление ими тех же немецких товаров, что замедлило бы рост благосостояния Германии. То есть коротко процесс можно обозначить так: одни брали, другие давали, и поначалу удовольствие получали все участники процесса.
Так что не надо демонизировать Грецию и Италию — ответственность за долги лежит на всех. Перегруженный долгами еврокорабль прямиком идет ко дну.
Еврокорабль идет ко дну — SOS!
— В Европе люди ответственные: решили, что спасать ситуацию должны все участники европрограммы. Начали со всех собирать деньги в фонд стабилизации — с богатых и бедных. Суммы настолько немалые, что некоторые страны просто лишились шансов на развитие и подошли к опасной черте. Скажем, Словакия после введения евро вместо того, чтобы развивать страну, должна спасать Грецию и Италию. У эстонцев все еще впереди.
С Латвией судьба сыграла удивительную шутку. Допустим, в 2008 году у руля были бы не Годманис со Слактерисом, а кто-то типа литовского президента Грибаускайте, которая сказала бы: «Ни шиша ребятам из Parex и закрываем банк!» Вкладчиков послали бы подальше, убытки страны были бы не миллиардные, а каких 300 миллионов латов. Мы вступили бы в еврозону, как планировали, в этом году, и сейчас должны были бы отдать четыре миллиарда (около 10 процентов ВВП) на поддержание тонущих греков и испанцев. Оказались бы там же. Без шансов на развитие.
На бедный-богатый — рассчитайсь!
— Возможны три крайних варианта.
Меркель и Саркози предлагают построить федерацию с вертикалью власти — эдакий СССР европейского разлива. Уровень бюджетов будет определяться централизованно (Германией и Францией), шаг страны влево, шаг вправо — финансовый расстрел. Национальные парламенты будут еще большей фикцией, чем руководства братских республик в СССР. Все становятся субъектами федерации и слушаются старших товарищей.
Но Баба Яга против: Великобритания, которая всегда была чувствительна к таким вопросам, не согласна. Если их не послушаются — они вообще могут бросить всю эту евролавку. У них и так все неплохо: евро не ввели, кризис элегантно преодолели, разрешив фунту качнуться на 30 процентов, а сегодня уже пошел процесс назад…
У бедных стран будет своя низкая планка евростандартов, чтобы они жили по средствам.
Возьмем Латвию, которую сейчас ласково треплют по плечу, что она подает хороший пример: мол, вы консолидировали, а двоечники-греки — нет. А как мы консолидировали?
В 2009 году я участвовал в секретных переговорах с кредиторами. Глава профсоюза медиков категорично заявил: Латвия не может сокращать бюджетное финансирование медицины, потому что в этом случае она не сможет выполнить целый ряд евростандартов. Тут встал кто-то из кредиторов: из 25 общих европейских рекомендаций мы выполнили только два-три. На большее у вас нет денег. Далее он назвал практически все сферы жизни, где нам не по карману рекомендации ЕС.
Ну не могут все страны ЕС выполнять все нормативы качества жизни, которые ввели объевшиеся евробюрократы! Еврочиновники давно оторвались от жизни. Как человека в Европарламент выбирают — для него Европа становится объездной дорогой в Брюссель, они живут в ином измерении, где тысяча евро туда-сюда — это мелочи.
Выход — ввести двойные евростандарты: для богатых и бедных стран. Или дать возможность бедным странам самим решать, какие стандарты им по зубам, чтобы консолидировать бюджет. То есть антифедерализация.
Запустить печатный евростанок.
Это предложение должников-южан. Напечатать евро, чтобы всем хватало, чтобы все могли рассчитаться с евродолгами. Но немцы на это «Найн! Нихт! Станки закрыть». Разумеется, эта идея сильно облегчит евро относительно других валют.
Главная беда всех вариантов в том, что ищется новая модель, которая принципиально не меняет системы, заведшей в тупик. Ведь корень зла в том, что Евросоюз финансирует неконкурентоспособную паразитическую экономику, в которой люди живут не по средствам. Если тебе не на что есть, то нельзя тратить деньги на тюнинг «мерседеса» по евростандартам.
Простой пример: Евросоюз требует финансировать возобновляемые ресурсы. За производство солнечной энергии в Латвии государство должно платить производителям 30 сантимов за киловатт/час. Это втрое дороже, чем обычное электричество. Зачем? В той же Испании солнечные электростанции будут в четыре раза эффективнее. Зачем их ставить тут на народные деньги? А ветряные станции — у нас бизнесменам за это приплачивают вдвое дороже, чем в Германии. Почему?
Если Германия перейдет на марку…
— Крайний вариант, если страны ни о чем не договорятся и, скажем, Германии надоест без конца всех поддерживать. Тогда в одно прекрасное утро мы можем проснуться и услышать по ТВ и радио: дорогие товарищи, Германия сегодня возвращается к марке, а свои евро можете засунуть сами знаете куда…
В этой гипотетической ситуации (надеюсь, что этого не случится!) будет очень неприятно тем, кто держит свои сбережения в евро: они обесценятся. Впрочем, у нас значительная часть банков держит деньги подальше от нашего правительства — не в Риге, а в Хельсинки или Стокгольме. Там все пересчеты должны происходить по местным законам, это что-то решит.
Зато те, у кого кредиты в евро, по идее, должны их быстрее отдать (если, конечно, они что-то зарабатывают в другой валюте — долларах, рублях, фунтах, юанях и т. д. Сейчас даже реклама идет: храните деньги в норвежских кронах!). Но и тут возможны сюрпризы: банки, чтобы компенсировать свои потери, могут вздуть Euribor (составная часть банковских процентов, которая обычно пересматривается один-два раза в год) на небывалую высоту — например, на 20-30 процентов (сейчас он 1-1,5 процента). Тогда выплаты по кредитам вырастут так, что всем мало не покажется. Поэтому с долгами в евро лучше разбираться побыстрее.
Кстати, с золотыми слитками я не горячился бы. 99 процентов людей не хранят золото дома. Его держат в тех же банках, которые выдают бумажку: у вас есть столько-то золота. Но таких бумажек раздали куда больше, чем золотой запас мира. Если в трудные времена куча народа побежит забирать свое золото, чтобы хранить его дома, — увы, ребята, на всех золота не хватит.
В общем, тут возможна куча неприятных сюрпризов и нюансов. Поэтому очень важно, кто будет у руля страны, если с еврозоной все же что-то случится. Ведь при крутом обрушении невозможно действовать традиционными рыночными методами. Придется отказаться от любимой фразы «Рынок все решит!». Мол, мы будем тратить четыре миллиарда в год на чиновников и ни за что не отвечать. Такой финт уже не пройдет — потонут все хором.
Нормальная страна должна тут же ввести жесткие ограничения и нерыночные методы правления: регулирование цен, регулирование зарплат, продовольственные карточки… Что-то подобное было при Карлисе Улманисе. Уверен, что в Германии есть планы действий на все чрезвычайные ситуации. Это нормально. Наши президент и премьер тоже должны знать, что сказать наутро…
Можно было бы рассматривать и вариант невступления в тонущую еврозону. Но товарищ Годманис и Ко втянули нас в такие долги, что не нам это решать. Впрочем, если евро обесценится, мы сможем довольно быстро вернуть долги, но это не спасет ситуации. Ведь наше руководство без указки свыше ничего делать не в состоянии. Им не нужна независимость. Да и вступим мы в еврозону или нет, но рано или поздно всем придется сократить потребление и жить по средствам. 20-летний разврат закончился.
Сергей Лукьяненко: "В политику не иду. Боюсь превратиться в вампира!" Следующая публикация:
Рождественский базарчик газеты Суббота!
