В соседней Литве обсуждается новый законопроект о нацменьшинствах, подготовленный министерством культуры. Проект вызвал сильную тревогу у националистов как в Литве, так и в Латвии.
Руководитель Центра леттоники Вильнюсского университета Алвидас Буткус заявил на страницах Latvijas Avоze:
«Совсем шокирующим представляется намерение писать литовские названия на иностранных языках — польском, русском или белорусском — в зависимости от того, какая община в этой местности доминирует, а также присвоить одному из славянских языков статус регионального».
Из этого панического заявления становится понятно, что законопроект действительно весьма прогрессивный. Видимо, часть литовской правящей элиты наконец пришла к выводу, что поляки, русские и белорусы не являются иностранцами в Литве.
Националисты боятся, что присвоение русскому, польскому или белорусскому языку регионального статуса в Литве может вызвать цепную реакцию в Латвии.
«Проблема намного шире, чем капризы литовских меньшинств и потакание им, — продолжает профессор Буткус. — Литва ведет себя несолидарно, подготовив суперлиберальный закон о нацменьшинствах без учета закона, который действует в Латвии. Таким образом, она провоцирует славянское население Латвии следовать примеру славянских радикалов в Литве!»
Думаю, быстрой цепной реакции, которая так пугает националистов, не будет. Вспомним, что Литва изначально приняла нулевой вариант гражданства, Эстония предоставила своим «негражданам» — а недавно и гражданам стран, не входящих в ЕС, — право голосовать на муниципальных выборах, но все это не изменило ситуацию в Латвии. Наши правящие, в отличие от соседей, не готовы добровольно уступить ни пяди.
Но капля камень точит. Литовский закон о нацменьшинствах (если он, конечно, будет принят), несомненно, добавит энтузиазма русским жителям Латвии, да и власть имущих несколько отрезвит.
Как кромсают историю
В Литве инициатором позитивных перемен в межнациональных отношениях выступило министерство культуры. Тогда как у нас Минкульт — главная лаборатория, где разрабатываются националистические принципы, и главная трибуна, с которой они озвучиваются.
На днях глава министерства Сармите Элерте представила свое любимое чадо: основные положения проекта интеграции общества. Интеграция, по мнению госпожи министра, должна осуществляться на основе «открытой латышскости». «Хочешь стать латышом? Стань им!» Но для этого надо, как в сказке, выполнить три условия: выучить латышский язык, впитать в себя латышскую культуру и перенять «историческую память».
Оставим пока в стороне первые два условия — язык и культуру, — а вот что включает в себя т. н. историческая память? Не будем зарываться в седую древность, возьмем лишь XX век.
XX век в Российской империи начался, как известно, революционными потрясениями 1905 года. На территории нынешней Латвии эти потрясения были особенно мощными. Входят ли эти события в официальную «историческую память»? Нет, не входят. В учебниках о них говорится невнятной скороговоркой, имена главных участников событий преданы забвению. Значит, 1905 год из «исторической памяти» вычеркиваем.
Об участии латышских стрелков в Первой мировой войне сегодня гораздо больше можно прочесть в русской, нежели в латышской прессе Латвии. Ну да, это тоже не очень вписывается в «историческую память» — ведь воевали на стороне России.
А уж о 1917 годе, о красных латышских стрелках, о латышах-большевиках и вовсе считается неприличным даже вспоминать. Вычеркнуты и забыты.
Вооруженная борьба за независимость представлена в официальной версии «исторической памяти» героически, но очень фрагментарно. Уж слишком велика была роль немецких штыков. Торчат эти штыки и больно ранят национальное самолюбие. Совсем их не вычеркнешь, но хотя бы частично…
Период Первой Республики в «историческую память», понятно, входит. Но входит так, чтобы избежать всех острых углов. Например, о том, что до переворота 1934 года у латвийских нацменьшинств было больше прав, чем сегодня, — молчок.
Послевоенный советский период с ног до головы вымазан черной краской. Конечно, такому монстру не место в «исторической памяти». Об этом периоде надо знать только одно: это была оккупация. Все, точка. Всякие там второстепенные детали — развитие науки, производства, киноиндустрии, спорта — вычеркиваем. Победа во Второй мировой войне никакая не победа, полет Гагарина — не наше дело и т. п.
Короче говоря, очень куцая получается «историческая память». Националисты ее так покромсали, что не осталось ничего, чем можно было бы гордиться. Самым крупным событием стал факт Оккупации (именно так, с большой буквы). Единственный маяк, освещающий путь латвийскому государственному кораблю, — все остальные погасли.
Сомневаюсь, что такую «историческую память» кому-то остро захочется «перенять». Не того качества продукт. Его можно только навязать путем принудительной ассимиляции, да и то вряд ли.
Уверен, что и значительная часть латышей в душе не согласна с такой убогой версией своей национальной истории. Кому охота принадлежать к народу, у которого главным событием является то, что его «оккупировали»?
С латвийской историей произошло то же, что и с латвийской промышленностью. Начали отрезать «лишнее», все, что не соответствует «истинной латышскости», и на выходе получился круглый ноль. То, что националисты предлагают в качестве «исторической памяти», на самом деле называется иначе — беспамятство.
Маленькая страна с большой культурной программой Следующая публикация:
Монетный двор
